— Но теперь с вами все будет хорошо?

Кэрол наклонила голову, слезы текли по щекам, несмотря на все ее усилия сдержать их.

— Моя тетя скучает по мне, я уверена, мои кузены с нетерпением ждут моих рассказов о Лондоне и моего возвращения.

Это была вторая откровенная ложь, но Кэрол крепко стиснула руки на коленях, чтобы сдержать дрожь. «Моя тетя была бы счастлива навсегда избавиться от меня, несмотря на все ее кудахтанье, и мне повезет, если они откроют дверь, когда я вернусь. Что же до моих кузенов, возможно, они даже не заметили, что я уехала».

— Очень хорошо. Вы останетесь здесь, пока я не организую все, что связано с вашим возвращением домой. — Уокер протянул ей носовой платок, мягкость его тона выдавала его сочувствие. — Вы не первая, кто стал жертвой его обаяния, и я готов признать мою собственную вину за то, что поставил вас в это положение. Признаюсь, я вел себя слишком самоуверенно, но никак не хотел бы, чтобы вы страдали из-за этого.

— Со мной все в порядке, сэр. — Кэролайн заставила взять себя в руки. Она не хотела, чтобы дорогой ей старый человек чувствовал свою вину из-за нее. — Я сяду на корабль, все останется позади и быстро забудется.

«Для Эша, но не для меня. О Боже, я думаю, что всю жизнь буду страдать от этой боли!»

— Ну и прекрасно. Спокойной ночи, моя дорогая. Отдохните хорошенько, — сказал старик, сжимая ее руку, когда Кэрол потянулась поцеловать его в щеку.

— Спокойной ночи, дорогой Уокер.

Кэрол поднялась наверх в ту самую комнату, в которой жила несколько недель назад, когда была полна надежд и уверенности. Сейчас она упала на постель, наконец-то в состоянии позволить себе излить боль в слезах.

Все кончено… наконец.

Эш быстро сбежал вниз по лестнице к поджидавшей его карете, крикнув Джеймсу, чтобы он поторопился и гнал в Беллевуд, как будто сам дьявол преследует их. Он потерял день на разъезды, сделав несколько длинных концов по Лондону, пытаясь тем самым построить фундамент для объяснения, которое ждало его впереди. Эта задержка, которая не дала ему сразу броситься следом за Кэролайн, стала самым трудным решением в его жизни. Но Эш надеялся, что это поможет ему вернуть ее назад.

Едва он отклонился на мягкие подушки сиденья, как силы покинули его.

На окне кареты все еще оставался четкий отпечаток маленькой ладони — холодное стекло хранило его в сверкающем ореоле инея.

«Это страсть. Не так ли я сказал ей? Страсть, которая ничего не меняет. Но ведь это ложь, не так ли, Кэролайн? Я не верил, что это кончится. Я не хотел верить в это. И вот сейчас…»

Эш пожинал последствия своих собственных клятв, но не мог позволить Кэролайн страдать из-за этого. Беллевуд был одним из привычных направлений, но на этот раз в его поездке была особая срочность.

«Я люблю женщину, которой неосторожно позволил уйти».

Снег и лед на грязных дорогах сделали путешествие в Беллевуд более выматывающим и печальным, чем когда-либо, но Эш почти не замечал этого. Он приехал повидаться с дедом. Не просить о наследстве, так как по всем человеческим меркам пари было проиграно.

Кроме того, он прибыл, чтобы понять, нельзя ли как-то изменить затруднительное положение Кэролайн. Эш был уверен, что, если ему удастся помочь ей осуществить ее мечты, она сможет простить его. Он хотел выяснить, сколько дед собирался заплатить Кэролайн, и затем проследить, чтобы она получила эту сумму из его, Эша, кармана. Сидя в библиотеке, он ждал деда. Комната не изменилась, но в это пасмурное зимнее утро казалась еще более темной и мрачной. Правда, теперь его страхи не являлись отзвуком детства. На этот раз это было горькое понимание того, что он не признан и лишен контактов с единственной семьей, которую знал.

— Я все думал, когда ты появишься, — сказал дед, входя в библиотеку. — И в каком настроении.

— Она здесь?

— Не будем терять время! — Дед направился к своему любимому креслу у камина. — Сядь сюда, поближе ко мне. И давай подумаем, что можно сделать.

— Спасибо.

Эш занял место напротив деда, понимая, что никогда прежде дед не значил для него так много. Возможно, учитывая их соглашение, он в последний раз присутствует здесь для подобного разговора. От горя у него перехватило горло, но Эш отогнал эмоции прочь.

— Кэрол здесь? — снова повторил он.

— Она здесь и пока погостит у меня. — Старший Блэкуэлл достал газету и положил между ними. — Вышла на следующий день после маскарада, и тут есть пара занятных фраз. Сплошное хихиканье, грубые насмешки в твой адрес, хотя и выражающие больше сочувствия, чем ты мог ожидать. Но статья достаточно безвкусная, чтобы серьезно уменьшить число твоих сторонников. Не то чтобы я поверил, будто ты наслаждался компанией леди Фицджералд, как, впрочем, и я когда-то…

— Дед, я…

— Эта пожилая леди нестерпимо скучна, и было бы отвратительно настаивать, чтобы ты встретился с ней больше, чем один раз. — Дед положил газету на место. — Неприятное дело.

— Я ничего не знал о твоем соглашении с мисс Таунзенд, но ее нельзя винить за свойственные мне пороки. Может быть, ты мог бы поговорить с моим адвокатом, чтобы я из своих сбережений финансировал…

— Я сомневаюсь, что леди согласится принять от тебя деньги, Эш.

— Лучше бы организовать так, чтобы эти деньги были от тебя.

— Вся эта суета из-за денег! Не скажу, что это благородно, сэр! У мисс Таунзенд есть свои собственные средства, хотя мне до сих пор непонятно, почему Мэтью не обеспечил полностью такую девушку. Кроме того, сама мисс Таунзенд две недели назад написала мне, что отказывается от вознаграждения. И теперь, разумеется, я понимаю почему.

«Он не знает. Эта гордая и невозможная женщина ничего не сказала ему — даже старому человеку!» Это открытие потрясло Эша. Кэрол уехала бы, не получив ни пенни. И он ощутил всю тяжесть мира на своих плечах.

Старый Блэкуэлл вздохнул:

— Какое фиаско потерпел мой план! Что ж, можно только злорадствовать и ухмыляться, насколько глупо он выглядит сейчас. Заключенный ведет себя лучше надсмотрщика!

— Лучше? Что для меня может быть лучше? — спросил Эш.

— Из слов мисс Таунзенд, ты держишь слово даже в самой худшей ситуации, Эш. Бедная девочка! Я готов был во всем обвинить тебя, что ожидаемо, но она честно призналась во всем, и в результате я не питаю к ней неприязни. Как и к тебе! Если ты приехал ругать ее, я не позволю тебе, Эш.

«Ругать ее? Что, черт побери, происходит? Такое впечатление, будто мир окончательно свихнулся».

Эш набрал побольше воздуха в легкие, заставляя себя оставаться спокойным.

— Я не собираюсь ругать ее. Но я должен знать точно, что она рассказала тебе в этом, «честном признании».

— Если хочешь… — Дед опустил старческую руку в карман сюртука и достал сложенное письмо. — Уинстон пугал ее, и за это я уже извинился. Я думал, маленькое соперничество пойдет тебе на пользу, но забыл, каким бестактным фигляром может быть Уинстон. Точно как его отец, правда.