В крайне редких случаях жвачным животным удавалось занять доминирующее положение на планете и достичь уровня развития разума, предваряющего появление цивилизации. Если таких животных не истребляли до полного исчезновения, то их одомашнивали, пасли и охраняли, превращая в постоянный источник пропитания для себя те виды, которые занимали доминирующее положение. Крайне редко хищникам удавалось с кем-либо завязать дружественные отношения за пределами своей стаи, что явилось бы залогом развития культуры, а происходило лишь тогда, когда хищники изменяли своему привычному образу питания и поведения.

Гораздо более приспособляемыми оказались всеядные, поскольку могли выбирать — охотиться за добычей, собирать ее, либо (с той поры, когда у них появились зачатки разума) пасти и выращивать. И даже тогда, когда всеядным существам грозил голод из-за неурожая или падежа домашней скотины, они находили способы выжить, пускай размеры катастрофы и равнялись тем, что наблюдались на Вемаре.

И для этого существовал гораздо более легкий способ, чем тот, к которому прибегали вемарские охотники.

Гурронсевас продолжал:

— Повинуясь инстинкту либо основывая свои действия на полученном опыте, немногочисленные уцелевшие звери научились прятаться от солнца. Крупные и мелкие, они стали вести сумеречный или ночной образ жизни, а днем прятаться в пещерах или норах. И в связи с тем, что питаться они теперь могли только друг другой, они стали осень опасны. Вы говорили мне о том, что вашим охотникам зачастую приходится проводить долгие часы под солнцем, вредоносным для них, накрывшись плащами, потому что по ночам у зверей больше возможностей превратить охотников в свои жертвы. Их труд тяжел и опасен.

Работа по выращиванию овощей вряд ли бы показалась достойной храброму охотнику, — продолжал тралтан. — Но такая работа легче, да и вовсе не опасна, поскольку овощи не кусаются. Если, конечно, не переусердствовать с корнем кресля, — добавил он.

— Гурронсевас, — вздохнула Ремрат, — дело ведь очень серьезное. Вемарцы всегда были едоками мяса.

Гурронсевасу не терпелось оказаться в Главном Госпитале Сектора и посоветоваться с О'Марой, а еще лучше — с падре Лиореном. Он ведь пытался сражаться логикой против убеждений, неоспоримыми научными фактами с уверенностью, носившей характер религии, и как это часто бывает в споре с низкоразвитыми существами, наука проигрывала спор.

— Конечно, вы правы, — не стал возражать тралтан. — Дело нешуточное, и действительно, насколько вы понимаете и как утверждают ваши письменные источники, вемарцы всегда были едоками мяса. Много веков назад, когда ваши равнины и леса кишели зверями и вы без страха могли охотиться на них днем, думаю, мясом питались не только взрослые. Полагаю, к моей точке зрения присоединились бы и наши целители. Скорее всего новорожденные, как только их отнимали от груди матери, получали мясной бульон, так как их юные желудки еще не могли переваривать мясо в чистом виде. Однако уже в раннем возрасте они переходили на порции мяса для взрослых.

Но ни они, ни вы не плотоядны. Это совершенно не обязательно.

Физически вемарцы не годятся для того, чтобы становиться крестьянами, — продолжал Гурронсевас. — Вероятно, ваши длинные и крепкие задние конечности, гибкий и сильный хвост и способность быстро передвигаться и резко менять направление развились из-за необходимости спасаться бегством от крупных хищников на заре вемарской истории. До тех пор, пока вашу планету не захлестнула экологическая катастрофа, мяса у вас всегда было в избытке, охота не представляла трудности, и поедание мяса стало вынужденной добродетелью. Но когда мяса вдруг стало очень мало, как бы вам ни трудно было со мной согласиться, его поедание превратилось в порочное занятие.

Мне, конечно, недостает знаний, — продолжал Гурронсевас, не дав Ремрат вмешаться. — Я могу только размышлять о событиях, имевших место два-три века назад. Но позволю себе предположить, что с тех пор, как у вас начали возникать сложности с количеством мяса на душу населения, тот период, в течение которого дети получали овощное рагу, был удлинен до достижения зрелости. Кроме того, от мяса стали отказываться старики. Думаю, что не ошибусь: вскоре единственными едоками мяса остались охотники — ведь им приходилось сталкиваться со всевозрастающими опасностями, и они являлись единственными полноценными защитниками своих племен.

Не думаю, чтобы охотники так поступали только из-за того, что они такие эгоисты, — добавил Гурронсевас. — Скорее всего, они просто твердо верят, что будущее вемарцев зависит от того, чтобы те, кто мясо добывает, ели его, иначе таких просто не останется. Это так?

Возвращение охотников домой затянулось, и за прошедшие дни Гурронсевас научился понимать мимику Ремрат. Старуха повариха выглядела несчастной и пристыженной, вот-вот могла разозлиться не на шутку. Она молчала. Гурронсевас разошелся и явно переусердствовал. Нужно было поскорее что-то сказать, чтобы смягчить краски, а не то контакт грозил прерваться здесь и немедленно.

— Скажите, а если я вежливо попрошу, — поинтересовался он мягко и осторожно, — не дадут ли мне охотники немного принесенного ими мяса? Мне хватит совсем маленького кусочка. Мясные блюда мне всегда удавались.

Ремрат тяжело дышала, она закашлялась, но вскоре кашель перешел в негромкий лай, который, как уже знал тралтан, является у вемарцев смехом.

— Не дадут! — отсмеявшись, воскликнула старуха вемарка. — Мясо слишком драгоценно для того, чтобы давать его чужеземному повару, привыкшему возиться с овощами. Вдруг вы его испортите!

Гурронсевас промолчал. Уловка сработала. Теперь Ремрат почувствовала себя неловко и произнесла извиняющимся тоном:

— Я понимаю, вы не станете нарочно портить мясо, — сказала она, — но своими соусами и приправами можете так изменить его вкус, что охотники не признают в нем мяса. — Она немного растерялась, помедлила и добавила:

— Но вы правы. Если только охота не бывает особенно успешной — а такого я не припомню с того дня, как я перестала быть охотницей и стала учительницей, — ни старикам, ни детям мяса не достается. Порой кто-нибудь из охотников может тайком бросить кусочек мяса своему престарелому родителю, но не припомню за последнее время и такого случая.

Теперь мяса стало так мало, что даже охотники вынуждены питаться овощами, — продолжала рассказывать Ремрат, — а иначе они бы не наедались. Но они утверждают, что мясо нужно им, чтобы поддерживать силу, и когда они ощущают его вкус в приготовленном блюде, они чувствуют свою избранность. Но если вы спросите меня, то я скажу: из-за своей охотничьей гордыни они доводят себя до изнурительной слабости, а вовсе не набираются сил.

А ведь именно это Гурронсевас и пытался ей все время втолковать, но сейчас не время было укорять собеседницу за упрямство. Вместо этого тралтандиетолог рассмеялся и сказал:

— Ну что ж, в таком случае нам нужно продолжать готовить изысканные блюда из овощей и добиваться того, чтобы охотники начали нам завидовать.

Ремрат не рассмеялась в ответ. Она сказала вот что: