Но семя Дусманиса — это качественный продукт, он в холостую не стреляет. Короче, залетели мы почти сразу. Я так громко смеялся, когда Машенька моя, краснея, призналась, что у нее задержка.

Я заставил ее уволиться с работы и сидеть ровно, на попе, все девять месяцев. Она гуляла у моря, ела и пила все самое лучшее. Ну вот, пожалуй, и все. Я, как порядочный мужик, предложил ей жениться, она согласилась, но при условии, что у нас не будет никакой свадьбы. А я, собственно, от тамады и машины с куклами кайф ловить не умею, поэтому «Баба с возу кобыле легче», как говорится.

С «краном» покончено. Натягиваю майку, шорты и в коридор выхожу. Ко мне, вырываясь из плена няни, бежит моя Лиза, чуть с ног меня не сбивая. На руки ее подхватываю и в кабинет несу. Там, в большом кожаном кресле, усаживаю к себе на колени.

— Сейчас будем важным дядям звонить.

Малышка меня двумя ручками обнимает и в щеку смачно целует. Красивая она у меня — чернявая. Любуюсь. Ой, с этим тоже смешно вышло. Тёщу мою буквально перекосило, когда Лиза родилась.

Дело в том, что она моя полная копия. Вот только женские прелести, а так просто один в один. Машка как будто и не участвовала.

«Любить надо было его меньше», — пробурчала Машкина мама и задумчиво закурила.

Никак мы не отучим ее от пагубной привычки. Олег теперь с ней живет. Мы иногда на ужин вместе собираемся. И все это цирком с конями попахивает. Мой водитель вдруг моим тестем становится. Надо ему, наверное, приличнее работу найти. «Папка», как никак. И смех, и грех. Они, кстати, тоже поженились. Машкина мама долго сопротивлялась, но Олег был не приклонен. Теперь у Машки отчим гораздо младше мужа. Дурдом, короче.

Лизка крутится на моих коленях, а я фотографии на столе поправляю. Грустно, на наш с Артуром снимок смотрю. С тех пор, как я признался в отношениях с Машей, мы больше ни разу не разговаривали. Он в горы уезжал, потом какими-то раскопками увлёкся. Информация от Данилыча, все остальные меня ненавидят.

— Катя приглашает нас на свой день рождения, — заглядывает Машка в кабинет.

— Не люблю я твою Катю.

— Ей двадцать пять, юбилей. У нее роман с фитнес тренером, она хочется похвастаться, — пожимает жена плечами.

— У нее каждую неделю новый роман, я их запоминать не успеваю.

— Это потому что ты старенький, — подкалывает жена и тут же по попе получает.

Машка смеется и забирает дочку. Мы спускаемся вниз. Любовь Викторовна накрыла завтрак в столовой. Пахнет омлетом и свежей выпечкой. Мне кажется, моя домработница больше всех радовалась появлению Машки в моем доме, а уж когда Лизка родилась, так и вовсе разрыдалась. Замечательная женщина.

Вечером мне все же приходится тащиться в ресторан на Калужской. Обещал жене, приходится выполнять. Поправляю галстук и захожу в зал, народу мало, место тихое и спокойное. Лизка осталась с няней дома, хотя лично я больше люблю, когда она визжит неподалёку в детской зоне.

Залюбовавшись своей супругой, что выходит из-за стола меня встретить, подхожу к столу, здороваюсь с присутствующими. Фитнес тренера я вижу издалека. Его трудно не заметить, он своей перекаченной спиной пол зала занимает. Пробежавшись взглядом по головам гостей, столбенею. Стул медленно отодвигается, и ко мне разворачивается чернявый парень с густой бородой на лице. Он протягивает широкую ладонь, и ее пожимаю, с шумом втягивая воздух. Он изменился. Заматерел и, кажется, стал шире в плечах.

— Ну здравствуй, па, — улыбается Артур.

Выдавить приветствие никак не получается, уж слишком я шокирован его присутствием. Собравшись, здороваюсь. Возле него пустой стул, а рядом со мной жена сидит. Мне было бы намного легче, если бы он не один пришёл. Совесть новой волной с ног сбивает. Я так счастлив, у меня бизнес, любимая жена и обожаемый ребенок. Еще одного хочу и каждый день Машку ломаю — деток стругать продолжить. А Артур один сидит.

Во взгляде ненависти нет. Улыбка искрится. Кажется, он простил.

— Я слышал, у меня сестра есть, покажете? — неожиданно спрашивает Артур.

Мы с Машкой, как два болванчика головами киваем. А потом боковым зрением я вижу: из туалета к столу кто-то возвращается. Артур оборачивается и улыбаться в пять раз сильнее начинает. Встает, стул отодвигает.

— Знакомьтесь. Это моя, Света.

— Здравствуйте, вы, наверное, папа Артура? Давно хотела с вами познакомиться, — протягивает она мне маленькую бледную ладонь.

Она худенькая, рыжая и вся в веснушках. Совсем как Маша, только смотрит на моего сына с таким щенячьим восторгом, что не заметить невозможно.

— Папа, слушай, — неожиданно накланяется вперед Артур и говорит со мной, совсем как прежде.

Он перешагнул, отпустил прошлое. Голос звенит, аж заливается.

— Светка, она, как и я историк, и вот мы с ней решили замутить одну очень крутую реконструкцию.

— Правда по дороге влюбились друг в друга, — хихикает Света, обращаясь к моему сыну.

— Это побочный эффект, как у любого лекарства, — смеется сын и дальше про свою историческую реконструкцию рассказывает.

Ничего не слышу, не потому что не хочу слышать, просто видеть Артура очень счастлив и то, что он нашел себе интересного человека, меня в три раза счастливее делает.

Маша к плечу моему жмется, глаза поднимает и, улыбнувшись, одними губами шепчет: «я тебя люблю». Вздохнуть не могу, меня радость душит, просто распирает изнутри.

Звон по стеклу всех перебивает, по бокалу Катька Машкина вилкой долбит.

— Товарищи гости, у меня день рождения! Давайте уже сосредоточимся на этом и перестанем обсуждать всякую хрень, — выступает она, вызывая взрыв смеха.

Не обращаю на нее внимания, на сына смотрю, соскучился, очень рад видеть. Они с этой Светой постоянно о чем-то шушукаются, ничего вокруг не замечая. Иногда целуются в губы. Быстро, легко… Но целуются! Между ними искрит, как и должно быть, когда подходящие друг другу люди встречаются.

Конец