Александр. Господа, вы выглядите молодыми людьми. Позвольте поинтересоваться, сколько вам лет?

Декабристы переглядываются.

Бестужев-Рюмин. Двадцать четыре.

Муравьёв-Апостол. Двадцать восемь.

Пестель. Тридцать два.

Александр. А мне сорок семь. Хотя на самом деле уже все сорок восемь. Мимо меня, естественно, прошло более, чем мимо вас.

Пестель. Опять кривляетесь, Александр Павлович? В вашем положении это довольно неумно.

Александр. В моём положении разве это имеет значение? Раз уж вы пришли меня свергать.

Муравьёв-Апостол. Вы не удивлены.

Александр. Нет, не удивлён.

Бестужев-Рюмин. В таком случае, позвольте прояснить. Мы не заговорщики. Заговорщики – трусливые, подлые негодяи, совершающие преступления исподтишка. Бьющие врага из-за угла. Вам должна быть понятна разница. Вы с этими людьми были коротко знакомы. В юности.

Александр (грустно). Да, прошу прощения, если я вас обидел этим словом. «Декабристы» звучит красивей. Впрочем, цель одна: вы хотите моей смерти?

Пестель. Мы пришли, чтобы судить вас. Вот наши обвинения. Сергей Иванович, зачитай их государю вслух!

Муравьёв-Апостол достаёт из кармана свиток. Тот раскатывается до пола. Начинает читать. Александр слушает.

Муравьёв-Апостол. …и главное: вступая на престол, вы обещали дать народу Конституцию. Народ ждал двадцать пять лет. Где Конституция?

Александр. По дороге в Петербург, я надеюсь.

Пестель. Вы снова ёрничаете? Вам не стыдно? Вы обманули ожидания людей!

Александр. Возможно. И я об этом искренне сожалею. Я люблю людей.

Муравьёв-Апостол. Так вы признаёте себя виновным?

Александр. Нет.

Декабристы удивлённо переглядываются.

Пестель. Весьма внезапный ответ. Вы сказали, что сожалеете… и при этом не признаёте вины?

Александр. Перед кем?

Пестель. Перед народом.

Александр. А где здесь народ, перед которым я должен признавать её?

Бестужев-Рюмин. Мы представляем народ!

Александр. Вы? Хм. Вы трое? Вы пришли меня судить? Вы судьи? Вас на это уполномочили?

Пестель. Мы – те, кто взял на себя ответственность противостоять вам.

Александр. Господа, но вы взяли как-то слишком много на себя… вам так не кажется?

Пестель. А вам? Вы император всероссийский! Вы ни за что ответственность нести не хотите!

Александр. Я и так ответственен уже за всё. Но прежде – перед Богом. Перед ним и буду отвечать. А перед вами, вы уж простите, нет. Я не обязан.

Пестель (пожимая плечами). Простите, но тогда мы вас убьём. Вынужденно.

Александр (пожимая плечами). Убивайте. Я буду очень благодарен. Вы облегчите мне задачу.

Пестель (удивлённо). Я от вас ожидал другого. Что вы покаетесь… Что вам хотя бы будет стыдно.

Александр. Нет. Мне не стыдно. Мне грустно. Я смотрю на вас и вспоминаю себя в те же годы. Я вам завидую. Я тоже был преисполнен сострадания к своей стране. Мечтал о новом мире, где всем будет хорошо. Превыше всего ценил свободу. Но только я при этом никогда не был так самоуверен, что знаю, как её достичь. Я, в общем-то, ничего не знал. И ничего не сделал совсем уж оригинального. На самом деле я был плохо подготовлен. Я, к своему стыду, по-русски хуже говорил, чем по-французски. Но за что ещё мне должно быть стыдно?

Пестель. За то, что вы испортили Россию!

Александр. Слушайте, выбирайте выражения! Звучит как-то… пошловато. Ей–богу, она досталась мне уже… видавшей виды.

Пестель (возмущённо). Слушать ваши юродства нет никаких сил! В этом разговоре весь вы! Вы скользкий тип! Вы не можете отвечать искренне, правдиво, честно!

Бестужев-Рюмин. Вы лицемерны, самовлюблённы!

Муравьёв-Апостол. Трусливы и хитры!

Александр (вздыхая). Да, таков уж я… вот беда! Не повезло России.

Муравьёв-Апостол (резко). Вы были в греховной связи с Наполеоном Бонапартом! Вы извращенец!

Александр. И это тоже правда. Вот тут я полностью признаю свою вину. Я, правда, не очень понимаю, в чём тут злой умысел мой был… за что должно быть стыдно? Ну да ладно. Я допустил ошибку – тут я каюсь. Я извращенец. (Подумав немного.) И вы не представляете, насколько! Я ещё и в женскую одежду люблю переодеваться.

Пестель (рука-лицо). Господи…

Александр. Да, нехорошо. Но что поделаешь, таков уж я…

Муравьёв-Апостол. О господи, бедная ваша жена!!!

Александр. А вот тут не надо! Елизавета Алексеевна всё это приняла во мне. Мы были счастливы вполне… Последние полгода… Моя жена меня любит.

Муравьёв-Апостол (возмущённо). И почему самые прекрасные женщины выбирают… бог весть каких мужчин!

Пестель. Сергей Иванович! Вы опять ушли не в ту тему!

Александр. Нет-нет, это очень интересная тема… Я полностью согласен. Сам удивлён. Считаю себя недостойным Елизаветы Алексеевны, однако вы сами были свидетелем её безудержного желания затащить меня в домик. И этому помешали. А у неё и так мало удовольствий…

Пестель. Я вижу, что вы не желаете говорить серьёзно. Это в вашем стиле – уходить от неприятных тем и проблем. (Встаёт.) Читай, Серёжа, приговор.

Муравьёв-Апостол. Ваше Величество, император Александр Павлович Романов. За совершённые вами многочисленные преступления против закона (свержение вашего отца), народа (отдали его на растерзание Аракчееву) и Бога (вступали в извращённые связи)…

Александр. Простите, что перебиваю. Поправить должен. Сам себе я адвокат. Вступил только в одну. Одна извращённая связь была. А так я вообще был до двадцати восьми лет девственником. Это так. Чтоб просто знали.

Бестужев-Рюмин (поражённо). Не может быть?! До двадцати восьми? Вообще ни с кем?

Александр. Ни разу! Только целовался. И только с женщинами. Вернее будет сказать, что они меня целовали…

Бестужев-Рюмин. Слушайте, но у вас же репутация Дон-Жуана и развратника!

Александр. Слухами земля полнится. Простите, Христа ради, я вижу, что вас ещё и в этом я разочаровал… Всё не так… но вообще мне это льстило. Потому те слухи я не стал опровергать. А так-то я не очень в этом деле. (Задумчиво.) Кстати, почему мы говорим стихами? Неужто здесь прячется ещё где-то Пушкин?

Бестужев-Рюмин хихикает. Получает суровый взгляд от Пестеля.

Муравьёв-Апостол (задумчиво). Хм, значит, Мария Антоновна не обманула.

Пестель и Бестужев-Рюмин недоумённо смотрят на него. Муравьёв-Апостол краснеет.

Александр. Мда… Я бы на вашем месте обратился к моему брату Константину. У него есть рецепт противовенерического сбора. Не стесняйтесь. Я тоже его пил. Только должен предупредить о побочном эффекте: оставайтесь лучше дома.

Пестель. Господа! Мы не за тем сюда пришли! Что, в конце концов, за разговоры? Вам не стыдно?

Муравьёв-Апостол. Это он начал…

Пестель. Хватит заговаривать нам зубы, Александр Павлович. Мы знаем, что вы это умеете. Откровенно говоря, я тешил себя надеждой, что вы отнесётесь к нашему разговору серьёзнее. Что вы проявите мудрость и смирение.

Александр. Давайте ближе к