К этим специфическим особенностям Интернета относится прежде всего блогосфера. Это новая форма существования и проявления общественного мнения. Как характеризует ее Норберт Больц, «Web 2.0 — это краткая формула радикально-демократического объединения жаждущих коммуникации всех стран, это имя всех новых медиа, содержание которых вырабатывается самими пользователями»[103]. Никакой футуролог еще двадцать лет назад не смог бы предсказать, что блог, то есть выставленный в Сеть дневник любого и каждого, сможет стать величайшим вызовом традиционным печатным, да и новейшим электронным медиа. Возникает новая форма публичности, где все говорят и все оказываются публикой друг для друга. Но и здесь все не так однозначно свободно и демократично. Сеть с самого начала предполагает отказ от иерархии, то есть отказ от монологического «вещания» и постоянный диалог каждого с каждым. Но уже первые шаги блогосферы показали, что существуют блоги, насчитывающие сотни посещений за день, что фактически исключает режим диалога и заставляет авторов отвечать сразу многим или сразу всем, то есть переходить на монологический режим. То есть возникает иерархия более посещаемых и менее посещаемых блогов и персональных страниц, что, кстати, довольно легко конвертируется в категории экономического успеха или неуспеха. Это означает, что блогосфера — не царство нового равенства. Наоборот, в блогосфере возможно и существует неравенство. К тому же многие интернет-страницы, претендующие на звание блогов, существуют при крупных интернет-изданиях на правах традиционных для печатной прессы авторских «колонок» и по сути не являются блогами или являются ими лишь по названию.

Блогосфера и интернет-журналистика вообще нанесли очень чувствительный удар по традиционной журналистике. И на Западе, и у нас слышны жалобы о том, что под воздействием Интернета газеты теряют читателей, закрываются корпункты, увольняются журналисты. При этом, жалуются увольняемые, интернет-журналистика, прежде всего блоггеры, не способны создать информационный продукт, сравнимый с продуктом традиционной журналистики. Исполнительный редактор газеты «New York Times» Билл Келлер с сожалением говорит о «сокращении предложения качественной журналистики» во времена «увеличивающегося спроса». Под качественной журналистикой он имеет в виду такую журналистику, «где опытные репортеры ездят в места событий, являются свидетелями этих событий, роются в отчетах, разрабатывают источники, проверяют и перепроверяют. Их поддерживают редакторы, которые делают все возможное для приведения журналистики к высоким стандартам». Предложение такой журналистики сокращается, «потому что это тяжелая, дорогостоящая и иногда опасная работа». Давид Саймон, бывший репортер «Baltimore Sun» говорит про Интернет: «это удивительный инструмент… он как пиявка… высасывает репортажи из публикаций основных СМИ, поэтому вся ценность „собирательных“ веб-сайтов и блоггеров состоит лишь в повторении, комментариях и пустой болтовне. В то же время читатели получают новости именно от таких „собирателей“ и игнорируют первоисточник, то есть сами газеты. Другими словами, паразит медленно убивает того, кто его питает»[104].

С одной стороны, в этих словах есть правда. Очень многие сайты, лишись они информации, получаемой из традиционных СМИ, быстро бы исчезли без следа.

Но интернет-журналистика не сводится к блоггерам и «собирательным сайтам». Существуют, например, интернет-газеты, способные на самостоятельное создание новостных продуктов, ведущие редакционную работу и в сущности создающие газету в электронной форме, обладающую как недостатками, так и преимуществами по сравнению с традиционной бумажной газетой. Это не паразитирование и не «высасывание соков» из традиционных СМИ. Вообще, представление о том, что Интернет неизбежно убьет печатные СМИ, кажется преувеличенным. Ситуацию прекрасно разъясняет Норберт Больц. Уход в Интернет вместо чтения газеты, говорит он, это кажущаяся альтернатива. Информационное пространство интернет-культуры имеет, как сказал бы математик, бесконечное множество измерений. У него нет естественной топографии. Киберпространство — это территория, которую невозможно картографировать. Можно выразиться по-другому: в киберпространстве нет «естественных» форм изображения, а потому для представления данных нужны метафоры. Поэтому можно говорить о неизбежной метафоричности обладающего бесконечным множеством измерений информационного пространства. А это как раз и означает, что не обойтись без вспомогательных конструкций старых медиа. Старые медиа служат метафорическими способами ориентации в цифровом пространстве. Как известно, есть цифровые рабочие столы, папки, корзины для бумаг и т. д. Все это означает, что мы не можем обойтись без стабильной иллюзии знакомого мира. «Дигитальное пространство данных не дает человеку возможности сориентироваться. Так что медиаэволюции самой приходится заботиться о человеческой компенсации своих постчеловеческих претензий. Поэтому можно предположить, что жизненная значимость печатных медиа в будущем еще возрастет. И новые функции старых медиа в дигитальном медиасообществе можно определить просто: они дают утешение обозримости, они предлагают формы для тех, кто ищет смысла, они создают дарующие ориентир научные легенды, они служат редукции сложности и нужны как метафорические пути навигации в информационном пространстве. Книга воплощает в себе прежде всего идею порядка целого. Поэтому можно сказать: книга — это Ноев ковчег во всемирном потопе смыслов»[105].

Существует множество интернет-утопий, причем не только в писаниях разного рода интернет-сектантов. Демократическая оппозиция ищет в Интернете новый субстрат существования общественного мнения, не совсем сознавая тот факт, что Интернет — это медиум и интернет-демократия — это особая разновидность медиадемократии, о чертах которой было бы очень интересно порассуждать. Правительство ищет в Интернете идеальное средство обмена данными между государством и гражданами-потребителями его услуг. Эта задача скромнее и осуществимее.

Гражданское общество есть носитель и выразитель общественного мнения. Оно, гражданское общество, не существует как особая функциональная сфера общественной жизни наряду с бизнесом, семьей, наукой, религией. Принадлежа к сфере общественного мнения, оно руководствуется или должно руководствоваться принципами, конституирующими общественное мнение. Оно должно быть максимально открытым и доступным для всех. Оно должно быть терпимым, то есть не дискриминировать какие-то позиции и точки зрения, которые имеют намерения выразиться посредством структур гражданского общества. Оно должно быть политкорректным, поскольку нельзя быть терпимым, не будучи политкорректным. Наконец, оно не должно основываться на научных принципах, поскольку, основываясь на них, невозможно быть терпимым и политкорректным.

Из большого разнообразия современных точек зрения на гражданское общество можно выделить три основных. Согласно первой из них, гражданское общество относится к совокупности разнообразных отношений и институтов, общим отличительным признаком которых является их нахождение вне государства. Это совокупность межличностных отношений и развивающихся вне рамок государства и без его вмешательства систем взаимодействий — семейных, культурных, экономических, религиозных. Часто, хотя и не всегда, сюда относят и капиталистический рынок со всеми его институтами, а также различные вероисповедания, частные и публичные ассоциации и организации, все формы кооперативных социальных отношений, где возникают доверительные межчеловеческие отношения, общественное мнение, правовые отношения и институты, а также политические партии. Гражданское общество — это зонтик, под которым находится все, что не государство.