Из высоких стеклянных дверей вышла мне навстречу долговязая фигура в обтягивающем трико или, скорее, гидрокостюме. И физиономия у фигуры была тоже длинная, бритая, в мотоциклетных очках. И сопровождали её четверо карликов в чёрном и в чёрных же чалмах… Никак не могу забыть сикхов, даже во сне…

– Алала! Где проклятый Тольдо Алихель? – спросила фигура. Голос был нечеловеческий – так говорят с помощью специального прибора люди с повреждёнными голосовыми связками…

– Не знаю… – улыбнулся я.

А вот по морде во сне так не бьют!

Настоящим был долговязый гидромотоциклист, настоящими предстали и чёрные карлики, только были они не карлики, а нормального среднего роста ребята из «Черити форс» – просто главарь у них очень уж высокий…

Не те ли самые они, с блокпоста?

– Сдурели вы?! Как вы сюда вошли? Ордер! – заорал я и попытался подняться, но длинный толкнул меня в грудь.

– Где проклятый Тольдо Алихель? – повторил он.

Может, он Киджану имеет в виду? Ищи ветра в поле!

– Он ушёл, когда я ещё спал, – сказал я, стараясь сохранить спокойствие. Удар был скорее обидным – пощёчина это была, а не зуботычина…

– Плохой ответ, – покачал головой длинный. – Проклятый Тольдо Алихель не мог быть в этом дубуне. Хотелось бы знать, где скрывается проклятый Тольдо Алихель на вашей проклятой Непелле…

А-ба-жаю! Только сумасшедшего мне не хватало! А ведь наверняка развелось полно психов на почве Химэя! Непеллой на Биг Тьюб якобы называют нашу Землю… В «Дубунах клана Толо» какая-то нарисованная компьютером дура причитала: «Набалон, твой маленький сын страдает сейчас от повышенной гравитации на далёкой Непелле…»

Насмотрелся сериалов, придурок, и спятил… Но почему сикхи ему подчиняются?

Ничего, опыт общения с этой публикой у меня есть, хоть и не люблю я вспоминать клинику на улице Бочкина…

– В Швейцарии ваш Тольдо, – буркнул я. – Где же ещё?

Снова затрещина.

– Плохой ответ. В Швейцарии подыхает проклятый Бодаэрмон-Тирза. Где проклятый исполненный сил Тольдо Алихель?

Может, это меня так психокодируют? Пытаются внушить, что Химэй существует на самом деле? Стоит чуть поддаться… Вдруг эти аферисты какой-нибудь внушометр придумали? Но что им от меня надо?

– Простите, – позорно сказал я. – Мне надо подумать. Можно я сяду?

– Сев, ты назовёшь мне местопребывание проклятого Тольдо Алихеля? – спросил долговязый. – Или мои люди прибегнут к физическому воздействию…

– Постараюсь, – сказал я. И сел. Ну да, ну да. Чингиз, Угедей, Гуюк, Менгу, Хубилай…

– Попробую найти… Может, даже схемку нарисую…

С этими словами я склонился над столиком, взял ручку и лист бумаги. Лист положил поверх майорского хитрого телефона. Потом надавил ручкой на то место, где была заветная цифра…

– В Гель-Гью ваш Тольдо, – сказал я наконец. – Он скрывается на маяке… Смотритель маяка – его сообщник.

– Проклятый Тольдо, – уточнил длинный. Остальные черти с автоматами грамотно перекрывали все пути моего возможного бегства. Правда, чесались то и дело. Насекомых, что ли, подхватили, милосердные мои?

– Проклятый, не без этого, – согласился я. – Редкая сволочь.

Вот так, наверное, и становятся коллаборационистами…

И перестарался, заработав очередную оплеуху.

– Проклятый Тольдо Алихель – эсмарх, – строго сказал незнакомец. – Эсмарха может оскорблять только равный. Где проклятый Гель-Гью?

Я задумался и начертил на бумаге, как мог, контуры Средиземного моря.

– Маяк вот здесь, на мысе, где корабли проходят пролив Кассет. А город лежит в востоку от забытого Кадата и к западу от Ирема Многоколонного… Только не вздумайте идти через Руританию!

Всё-таки передо мной был настоящий безумец. Но почему же сикхи ему подчиняются? Считают его за своего нового великого гуру?

Длинный довольно долго изучал мою потешную карту. Потом сказал:

– Хорошо. Сейчас мы наведаемся туда и проверим. Горе тебе, коли ты солгал!

И чётко произнёс на незнакомом языке:

– Туба! Хунду мар!

Я бы вряд ли удивился, если бы вся пятёрка вдруг исчезла и чудесным образом перенеслась в Гель-Гью. Я уже не знал, чему в этом мире можно верить…

Но они никуда не исчезли – просто застыли. Даже чесаться перестали – торчали, устремив в никуда стеклянные глаза. И предводитель застыл, вскинув руки…

Их сознание явно переместилось в Гель-Гью.

Я осторожно встал. Никто из пришельцев не среагировал.

Нормальный человек тихонько выскользнул бы из квартиры и встретил майора Кырова – предупредить, что враг вооружён, хоть и обездвижен.

Но плевать мне было на майора Кырова. Никто не смеет устраивать в моём фамильном дубуне бордель.

Меня понесло в кабинет за карабином. Того солдата, что стоял у двери, ведущей туда, я даже слегка толкнул. Он не отреагировал. О том, что враги могут внезапно «отмереть», я даже и не думал. Видимо, безумие действительно заразно. Вот они мне за всё и ответят. За друзей, за Таню, за всю мою нелепую жизнь…

Ружьё должно выстрелить в третьем акте. И неважно, что мишени неподвижны. Нет больше благородства на Земле.

Длинный, стоявший лицом ко мне, дрогнул и устремил на меня палец.

– Ты солгал! – удивлённо сказал он.

Не знаю, успел ли я нажать на спусковой крючок.

Зазвенело стекло, а дальше я ничего не помню.

Кажется, накрылся мой евроремонт…

Последняя зима была ещё тяжелей первой. Потому что к одиночеству присоединился неопределённый страх. Только сейчас Мерлин почувствовал, как близки и дороги были ему и Панин, и Тимергазин, и Сучков Саша, и Дима-адвокат, и даже Костюнин – вся старая компания, где все держались друг за друга и никого не удалось купить врагам. И Таня… Только бы с ней ничего не случилось…

Он мог уйти сразу после того, как убедился, что даже нажатие красной тревожной кнопки ничего не дало. Может, сигнал и принять-то было некому…

И Дом Лося не хотел расставаться со своим единственным жильцом.

Но дожди в эту проклятую осень случились затяжные и обильные, да и в снег они перешли поразительно быстро, так что отправляться в путь он попросту побоялся. К тому же накатила какая-то хитрая простуда: начиналась с утра и проходила к вечеру…

Снег валил и валил, Мерлин не успевал сгребать с крыльца сугробы, а уж до вертолётной площадки можно было добраться, только утопая по грудь.