то что к тому времени мы уже заработали себе завидную репутацию у современных девушек. Проблемы были и с линией фирменных товаров Diana. Они считали, что она устарела. К счастью, в тот момент в моей жизни снова появился Крейг Браун, с которым я когда-то встречалась, тот самый графический дизайнер, придумавший логотип журнала Rolling Stone с языком Мика Джаггера. Он переделал логотип марки, превратив его в «Диана фон Фюрстенберг».

Мы предприняли и другие меры. Линейка Diane von Furstenberg Silk Assets стала называться Silk Assets. Постепенно я отошла от дел, связанных с эфирами HSN, и мое место заняла моя молодая сотрудница Алиша.

Паула организовала ежемесячные поставки в магазины, для того чтобы ассортимент товаров постоянно обновлялся. Мне пришла идея провести следующую презентацию в стиле выразительных tableaux vivants[13] вокруг бассейна в помещении студии, которые иллюстрировали бы темы наших ежемесячных поставок – растения, цветы, море. Модели, демонстрировавшие небольшую лимитированную коллекцию, выглядели восхитительно в тончайшем шифоне и скоординированных по цвету трикотажных платьях с фирменными принтами, сочетающихся друг с другом по цвету. Зайдя внутрь, байеры и пресса оказывались внутри живой картины. Это было ярко, сексуально, дерзко и отличалось от того, что в то время делали все остальные.

Мы продолжили свою игру в «покажи и расскажи» в Париже. Упаковав вещи, мы сняли выставочный стенд на международной модной выставке для молодых дизайнеров Tranoï, которая проходила во время French Market Week в торговом центре Carrousel du Louvre. В ней участвуют лучшие специализированные магазины со всего мира, и они определяют тренды для всех остальных. Мы надеялись, что они заинтересуются нашей продукцией, и это случилось: один из самых крутых магазинов, Colette сделал заказ на наши сексуальные платья с принтами для своего парижского бутика. В это же время представитель модных шоу-румов из ЛА Бетси Айзенберг заказала линейку товаров для продажи на Западном побережье.

Александр все еще был скептически настроен. По сути, мы ничего не зарабатывали, но сдвинулись с мертвой точки. По возвращении в Нью-Йорк Паула составила прогноз и небольшой бизнес-план. Она показала их Барри и Александру. «Я понял, – рассмеялся Барри в конце ее презентации, – ты хочешь попытаться сделать бизнесу переливание крови». Это выражение прижилось, потому что именно это мы и пытались сделать. Шесть месяцев спустя мы снова были в Париже со следующей коллекцией.

Я вспоминаю это время с самыми теплыми чувствами. Мы приезжали из нашей нью-йоркской студии впятером или вшестером и заваливались в мою квартиру на улице Сены вместе со всеми вещами, разбивая там временный лагерь на время выставки. В нашей небольшой команде была, разумеется, Паула, а также Астрид – лучший продавец на свете, которая говорила на всех языках и лично примеряла каждое платье, Морин из отдела маркетинга и Луизелла, смышленая молодая итальянка, которая тогда была моей ассистенткой. Мы много смеялись и с успехом получали заказы от самых лучших международных магазинов.

В компании этих девушек я снова чувствовала себя молодой и разделяла их восторг и энтузиазм. Мне казалось, я с ними одного возраста. Не было ни серьезных деловых собраний, ни больших маркетинговых планов – ничего такого. Во второй раз все началось так же естественно, как и в первый. В сущности, это ведь был малый бизнес. Мы растили новый молодой бренд, и делали это практически с нулевым бюджетом, живя за счет моей прибыли с HSN.

Вскоре мы стали продавать и продавать, продавать в специализированные магазины Англии, Франции, Италии, Испании – по всей Европе, – а также в американские магазины. Нашей «базой» в Нью-Йорке был, конечно, Scoop, а в ЛА – гениальный ритейлер Fred Segal, первым открывший в шестидесятые магазин только с товарами из денима. Оба магазина были преданными поклонниками нашего бренда и рекламировали его среди своих постоянных клиентов. Повторный запуск бренда во времена ностальгии по семидесятым пришелся как нельзя кстати. В Colette любили отдавать дань уважения гламуру семидесятых и Studio 54, которые я знала не понаслышке. Тот факт, что я была реальным игроком в то время, придавал аутентичности моим вещам, интервью и появлениям на публике. Итак, мы стояли за своим стендом на выставке, вокруг молодые крутые дизайнеры, и это вселяло надежду, но доходы были по-прежнему малы.

Я была в поисках кратчайшего пути к своей цели. Во время перелета из Лондона в Нью-Йорк я сидела рядом с Томом Фордом, и он выразил сильную заинтересованность тем, чем я занималась. У меня промелькнула мысль: почему бы не продать часть компании Gucci, чтобы заработать денег и таким образом обеспечить дальнейшее развитие компании? Несколько месяцев спустя мы с Барри и Александром полетели в Лондон, Паула уже ждала нас там. Это было летом 1999 года, и Барри тогда занимался крупной сделкой по приобретению компании Universal, но он выкроил время, чтобы пойти с нами на встречу в Gucci. Встреча сразу не задалась. Том и его партнер Доменико де Соле опоздали, и Барри это разозлило. Тем не менее мы провели презентацию, и они казались заинтересованными. В течение следующих нескольких месяцев мы неоднократно встречались с представителями компании в Нью-Йорке, но, видимо, короткий путь – это не мое. В итоге они отказали нам и вместо этого вложили деньги в Стеллу Маккартни. Я очень расстроилась.

Помимо всего прочего, Кэтрин Маландрино покинула свой пост в компании – она хотела запустить собственную линию одежды и открыть свой магазин. В 2001 году к нам присоединился Натан Дженден, который проработал со мной почти десять лет.

Натан был англичанином, ему было тогда, думаю, лет тридцать. Он успел поработать с Джоном Гальяно и с Томми Хилфигером, так что разбирался и в высокой моде, и в масс-маркете, и в нем присутствовала некая экстравагантность. Он мне сразу понравился: когда я попросила его сделать несколько эскизов (он их тут же потерял, но потом нашел), он принес набросок, на котором была изображена девушка в платье с принтом в виде кроссворда. Натан назвал его «Принцесса-бунтарка». Когда он зашел ко мне в кабинет, его поразило количество книг, которые меня окружали, а меня поразило то, что он заметил их.

Натан привнес в дизайн фен-шуй и немного рок-н-ролла, и нам очень классно работалось вместе. Он был невероятно талантлив и творил чудеса во время примерок, умело орудуя ножницами. Первый показ, над которым мы вместе работали, прошел за два дня до событий 11 сентября, которые нас всех повергли в шок и замешательство. Его дизайнерские решения были настолько удачны и выразительны, что наши продажи не упали, несмотря на серьезный удар, который эта трагедия нанесла по экономическому положению города. В год, когда к нам присоединился Натан, мы открыли свой первый нью-йоркский магазин в соседнем с каретным двором