Даже не успев сообразить, что делаю, я пихнула леди обратно и, перехватив у ошарашенной женщины ведро, бесшумно задвинула засов.

Теперь, ясное дело, мы в ловушке. Если визитеры поставят караул на этаже, мне придется поселиться у бедняжки навечно. Но другого выхода не было. На объяснения времени не оставалось, а прогалопируй я молча к люку, общительная дама по простоте душевной просветила бы преследователей относительно того, куда я направилась. И при этом одному богу известно, какую романтическую картину она бы нарисовала в своем воображении. Всех представителей противоположного пола, проявляющих к нам с Аллой хоть какой-то интерес, она упорно именует «кавалерами», и вбила себе в голову, что мы только и делаем, что отбиваемся от настойчивых ухажеров.

— Танечка, детка, с тобой все в порядке?

Вопрос почти философский. Лично я считаю, что за последнее время бывало и похуже. Но с точки зрения нормальной законопослушной гражданки меня давно и с нетерпением ожидают в Кащенко. Не уверена, что в одноместной палате и со всеми удобствами, но что за казенный счет и на длительный срок, это точно. И попробуй докажи, что энтузиазм давно иссяк, уступив место инстинкту самосохранения. С теми, кто не нарывается, ничего похожего не происходит.

— Как сказать. — Я оттащила удивленную пожилую балерину от двери и, усадив на кухонную табуретку, вкратце посвятила в отдельные события своей бурной биографии.

— Получается, Ирина Аркадьевна, что я и вас втравила в неприятности, — с горечью закончила я.

— Но это же замечательно, — всплеснула все еще изящными ручками дама. — Я не против. Наконец развеюсь. Ты же знаешь, без новых впечатлений я чахну. — Соседка горделиво запрокинула голову и картинно откинула тщательно завитую и покрашенную прядь.

Знаю. Только если она полагает, что теперешние впечатления окажутся сродни тем, что она получила прошлым летом в санатории, боюсь, ее ждет разочарование.

— Нет, дорогая Ирина Аркадьевна, в Мату Хари вы играть не будете, и вообще, вы уже столько для нас с Аллочкой сделали, что мы и так в неоплатном долгу.

В течение следующего часа я развлекала соседку светской болтовней, дабы отвлечь от глупых мыслей: она все порывалась пойти на разведку со своим верным ведром.

— Танечка, на меня же никто не подумает! Ну могу я вынести ведро?

— Запросто. А они могут вас втолкнуть в квартиру и ограбить, убить да все что угодно. Люди, замешанные в происходящем, — звери.

— Ты очень образно выражаешься, деточка, разговаривать с тобой одно удовольствие, — похвалила Ирина Аркадьевна, — и я с удовольствием приютила бы тебя на пару недель. Телевизор у меня, правда, не работает, зато радио в полном порядке. Да и поболтать, ты знаешь, я всегда не прочь.

Я занервничала и, натянуто улыбнувшись, отодвинула край занавески. «Мерс» стоял как приклеенный. Похоже, его пассажирам спешить было некуда. Может, господа не догуляли положенный отпуск? А то и вовсе пару лет без перерыва горели на службе? Тогда нет ничего удивительного, если они воспользуются представившейся возможностью застрять тут до осенних холодов.

Я высказала приличествующую благодарность и за отвагу, и за гостеприимство, от любезного предложения, однако, отказалась. Под предлогом невозможности предаваться отдохновению. Перспектива провести недельку-другую с очаровательной пожилой леди, обожающей поговорить и нуждающейся всего-навсего в четырех часах ночного сна, незамедлительно подстегнула мыслительную активность.

— Ирина Аркадьевна! Я знаю, что делать, но мне нужна ваша помощь.

Пожилая дама воодушевилась, глаза, аккуратно обрамленные стойкой французской тушью, вспыхнули хищным огнем, ноздри раздувались и трепетали. Поблекшие старческие руки обхватили древко невидимого знамени.

— Я с вами, Татьяна! Можете на меня полагаться! Мы просто обязаны довести дело до конца и уличить негодяев! — От возбуждения она сбилась на «вы». А может, просто торжественность момента потребовала перехода на высокий стиль.

Ой, вот только не надо этого «мы»! Одного такого я уже проводила в кардиологию, мне угрызений совести до конца жизни хватит!

Узнав, что от нее не потребуется бегать и стрелять, дама немного приуныла, но мне удалось убедить ее, что все впереди, а на данном конкретном этапе я нуждаюсь в услугах иного рода.

— Мне следует переодеться. И загримироваться. Так, чтобы узнать меня было невозможно. У вас есть сценические костюмы?

Дама фыркнула:

— Какие костюмы, деточка, ты забыла, что я балетная? Пачку я, конечно, одолжу, но сомневаюсь, что в ней тебе будет комфортно.

Да, пожалуй, пачку мы пока отставим. А почему бы мне не перевоплотиться в старуху? Хромую, подслеповатую обитательницу приподъездной лавочки? Никому и в голову не придет, что старая карга может оказаться пусть и не особенно цветущей, зато достаточно молодой женщиной. Ребятки вообще, скорее всего, готовят мне торжественную встречу в Алкиной квартире.

Идея была бесподобна. Отставная балерина мне даже зааплодировала. Правда, с реализацией возникла загвоздка. Тщательно обследованный гардероб моей восьмидесятилетней помощницы радовал изобилием и разнообразием. Более чем смелые вечерние наряды соседствовали с одеждой поскромней. Элегантные блузочки, юбки в облипку, многофункциональные пиджаки изысканного кроя и дизайна, туфли на шпильке свидетельствовали об отменном знании теперешней моды. И если бы я собиралась в ресторан, о большем бы не мечтала. Но рисовать согбенную старушку в декольте и полупрозрачных клешах воображение отказалось начисто. Боюсь, у тех, кто за мной следит, столь же консервативное представление о заслуженных пенсионерках. Мы все-таки не в Европе, где только после семидесяти дамы наконец вступают в законный брак и одновременно с рождением праправнука отправляются в свадебное путешествие. Даже у Алки и то реальнее откопать больше подходящего шмотья!

Хотя нет, справедливости ради должна упомянуть наличие изящной палочки, загодя преподнесенной невесткой. Которая, подозреваю, настолько мало сочетается со шпильками и бурным темпераментом, что, скорее всего, так и останется невостребованной. Разве до нее по прошествии лет дозреет сама дарительница. Вещь достанется ей в отличном состоянии.

— Танечка, я даже и не знаю, как так получилось, — оправдывалась расстроенная Ирина Аркадьевна. — Умом понимаю, что пора переходить на менее экстравагантные туалеты, но все как-то недосуг. Да и ни к чему пока вроде было.

— Что вы оправдываетесь, — успокоила я женщину. — Вы все делаете, как надо. Вы же не знали, что мы с вами станем играть в Ленина, тайком возвращающегося на родину из эмиграции. Вы — классный пример для женской части населения. Вас по телевизору показывать надо, как образец неувядаемой женской красоты. Так что нечего вам менять свои пристрастия, себе изменять грешно.

Добровольная помощница чуть не прослезилась, но расслабляться я ей не позволила.

— Ирина Аркадьевна, голубушка, ну, хорошенько подумайте, может, от кого-нибудь обноски завалялись?