Самарин подошел к окну и какое-то время следил за Алексеем, пытаясь упорядочить свои мысли. Брусилов и Алексеев, два самых важных командующих в кабинете царя, на неофициальном совещании? «Что-то случилось, – решил он. – Только что? И должен ли я беспокоиться об этом? С другой стороны, я отказался от военной карьеры. Только могу ли я игнорировать информацию, которая так беспокоит царя и Генеральный штаб? Потому что, если что-то действительно случится, я все равно не смогу остаться в стороне. Проклятие!»

* * *

Слуги подали жаркое, перед Самариным поставили тарелку с разрезанными вдоль телячьими ребрами. Генерал посыпал запеченный костный мозг солью и намазал густым соусом из каперсов. С тех пор как ампутированная рука начала отрастать, он полюбил мясо с кровью и костный мозг.

– Я не могу на это смотреть, – буркнула княгиня. – Ты напоминаешь мне голодного каннибала.

– Сашке нужна энергия, – защитила мужа Анна.

– Ты хоть иногда общаешься с кузеном? – неожиданно сменила тему Мария Павловна.

– В последнее время я был занят, – осторожно ответил Самарин. – Что-то случилось?

– Ничего такого, кроме того, что он женился, – вмешался в разговор Иосиф Андреевич.

– Не может быть!

– Почему это? Его избранница очень красивая девушка. Одна из варшавских газет опубликовала статью на эту тему. С фотографиями, – добавил он.

– Я могу ее увидеть?

– После обеда! – недовольно воскликнула княгиня. – Как у тебя дела с Алексеем? Я слышала, что ее величество просто в восторге от Анны.

– Скорее, от успехов Анастасии, – возразила девушка. – Я помню выражение ее лица, когда Анастасия за обедом процитировала Цицерона на латыни и удивила старших сестер. Возможно, она и довольна мной, но у меня сложилось впечатление, что она все еще не доверяет мне. Иногда она смотрит на меня так, словно ждет, что я вытащу из сумочки револьвер и начну стрелять по портретам или разобью окна.

– Ничего странного, – вмешался Самарин. – Ведь окна разбила твоя подопечная.

– Это была не моя вина!

– А кто научил княжну стрелять из рогатки?!

– Рогатка – это только инструмент, его использование зависит от человека, – пробормотала Анна, одаривая мужа недружелюбным взглядом.

– Давай подумаем, а как еще можно использовать рогатку. Не думаю, что существует много конструктивных методов использования этого «инструмента», и прямо сейчас мне ничего не приходит в голову.

– А обстреливать противного мужа считается? – нежным тоном спросила Анна.

– Довольно, детки! Не за столом! – успокоила их Мария Павловна. – Так что с Алексеем?

– Хороший мальчик, – коротко ответил генерал. – Делает успехи. И умный. Наверное, даже умнее, чем его… – Самарин замолчал, видя недовольное выражение лица княгини. – Чем его сестры, – закончил он.

– Критика правящего монарха недопустима, – сурово произнесла княгиня. – Ты понимаешь, насколько важно, чтобы ты сблизился с Алексеем?

– Тетушка, вы имеете в виду воспитание мальчика или усиление влияния семьи Самариных?

– Не цепляйся к словам, – отмахнулась Мария Павловна. – Ты никогда не принимал участия в придворной жизни, пора это изменить.

– Я не собираюсь участвовать в дворцовых интригах, – решительно произнес генерал.

– Ну почему сразу интриги… Я хочу только, чтобы ты занял надлежащее тебе место!

– Он уже занял это место, – неожиданно ответила Анна. – Это место доверенного советника будущего монарха. Сашка не должен бороться за внимание царя, как другие придворные собаки. Как один из немногих, он имеет прямой доступ к его величеству в любое время дня и ночи.

– Почему ты ничего не говоришь? – отозвалась с претензией в голосе княгиня. – Это серьезно.

– Еще успеешь похвастаться перед подружками, – заметил с легкой иронией Иосиф Андреевич. – Оставь мальчика в покое.

Самарин в очередной раз удивился влиянию поляка на тетушку – княгиня, не протестуя, склонилась над тарелкой. Генерал пришел к выводу, что ему придется пересмотреть мнение, сформированное на основе многолетних наблюдений: это не тетка, а Иосиф Андреевич играл первую скрипку в этих отношениях. Но он никогда не использовал свое преимущество.

– А насчет Алексея… – произнес генерал. – Возможно, есть одно дело, в котором вы, тетушка, могли бы мне помочь.

– Слушаю.

– Что вы знаете о дочери князя Корсакова?

– О Тамаре? Очень милая, хорошо воспитанная барышня. К тому же красивая, – добавила она. – А в чем дело?

– Она уговорила Алексея прийти на свидание. Завтра вечером в десять.

Мария Павловна настороженно выпрямилась: как придворная дама, она хорошо знала все правила безопасности, каким должны следовать царские дети.

– И что? Ты разрешишь ему?

– Да, хотя сначала я должен спросить разрешение его величества, все думаю, что задумала эта маленькая лиса. Ребенок сказал, что еще недавно она его полностью игнорировала.

Княгиня отодвинула тарелку и приказала слугам убрать грязную посуду. Через минуту слуга закрыл двери, и они остались в столовой одни.

– Нет, это глупо, – отозвалась княгиня. – Корсаков богатый, и у него нет долгов или каких-то подозрительных пристрастий. Тамара недавно вернулась из швейцарского пансиона. Сейчас учится в Смольном.

Самарин кивнул: Мария Павловна провела полжизни при дворе, и дворцовые интриги не были для нее тайной. Если она исключила финансовые мотивы, следует к этому прислушаться.

– А как насчет взглядов Корсакова? Он не германофил, как часть нашего дворянства?

– Нет, наоборот, он ненавидит Германию, его старший сын погиб под Горлицей. Тамара тоже не выказывает никакой симпатии ни к немцам, ни тем более к большевикам или анархистам. Я думаю, это что-то личное.

– Вы правда, тетушка, считаете, что красивая семнадцатилетняя барышня внезапно влюбилась в двенадцатилетнего мальчика? В таком возрасте пять лет разницы – это целая вечность. Я бы скорее заподозрил, что ее объектом воздыханий станет более взрослый мужчина.

– Возможно, – ответила княгиня. – Я не знаю ее настолько хорошо. Хочешь, чтобы я к ней присмотрелась?

– Я был бы признателен.

– Только осторожно, – предупредил поляк. – Что-то мне это не нравится.

– Я буду осторожна, – заверила княгиня.

– Иосиф Андреевич, что вы имеете в виду? – с беспокойством спросил Самарин.

– Что-то тут не сходится. Молодая, утонченная барышня возвращается из школы, где годами ее пытались избавить от всех рефлексов, противоречащих правилам, налагаемым обществом на людей ее статуса, и тут вдруг она сама сознательно соблазняет цесаревича, чтобы он нарушил правила безопасности, рискуя не только своей будущей карьерой, но и положением отца при дворе. Поскольку опала – это наименьшее, что его ждет.