«Фактор угрозы внешний. Контрвоздействие невозможно. Коррекция нецелесообразна».

— А вот и ни фига! — чисто из вредности хмыкнул я вслух. — Болтался бы сейчас на катере где-нибудь в проливе. И никакие «колебалки» не страшны…

«Навигация в условиях повышенной опасности. Фактор угрозы равнозначен. Коррекция нецелесообразна».

— Зашибись. — Я добрался до конца коридора и уперся в очередной шлюз, на сей раз весьма мощный. — Значит, выкручивайся, Денисов, как можешь? А как же Программа?

«Выполнение Программы приоритетно. Контрвоздействие на факторы угрозы невозможно. Решение за альфа-разумным».

— Спасибо, конечно. — Я толкнул переборку вбок, и та легко утонула в стене. — Значит, как хреново, так сам думай. Помощнички, чтоб вас! Петрович, разведка.

Внимательно прислушивавшийся к моему бухтению кот нырнул в тамбур, и через пару мгновений аудиосистема шлема послушно воспроизвела тягучее «чиссссто». Внутренняя перегородка поддалась столь же легко, и перед нашими взорами предстал длинный, до конца здания, коридор. На правую сторону выходило около десятка индивидуальных боксов, судя по номерам и стандартным табличкам, с именами хозяев. Которые, впрочем, мне совершенно ни о чем не говорили. С левой стороны дверей было всего две, в начале и в конце коридора, и вот они заинтересовали куда сильнее. Нечто подобное я видел в биолаборатории: мощные косяки и не менее мощные бронестворки, украшенные значками биологической опасности. Ну что ж, начнем, пожалуй…

Проверив герметичность брони, я осторожно тронул ближайшую дверцу. Если я не ошибаюсь, за ней скрывается еще один шлюз со встроенной системой дезинфекции. Так и оказалось: створка совершенно неожиданно уехала вверх, вызвав у меня легкий разрыв шаблонов, и я осторожно ступил в тесноватый бокс с гладкими стенами и рифлеными полом и потолком. Потолок, что характерно, светился. Петрович остался в коридоре, лишь просунул в шлюз башку, комично вытянув шею.

— На твоем месте, мой рыжий друг, я бы не стал подвергать свою шею столь страшной опасности, — хмыкнул я, остановившись у внутренней переборки. — Дверь-то гильотинная, того и гляди, без головы останешься. Впрочем, у тебя это явно не жизненно важный орган.

Петрович обиженно фыркнул, отдарившись стандартным образом типа «сам дурак», но все же совету внял — прошмыгнул внутрь и пристроился рядом с моим сапогом.

— Пошли, что ли?

Бронестворка послушно утонула в перекрытии, открыв доступ в обширное помещение, буквально забитое чем-то непонятным, и я застыл, пораженный до глубины души, даже не обратив внимания на грохот за спиной. Внешняя дверь, как ей и положено, с шумом вернулась на свое место, отрезав нам путь к отступлению. Впрочем, мне сейчас на это было откровенно плевать…

Перед глазами стремительно проносились события полугодовой давности: штурм базы на Находке неведомыми тварями, наша безумная попытка вычислить и поймать «контроллера», нырок в телепорт… И, самое главное, странное сооружение, состоящее из пересекающихся под немыслимыми углами плоскостей и перетекающих один в другой пиков. Серый камень с пятнами антрацитово-черных горбов, тусклые молнии, струящиеся по ним, зеленый плющ на стенах и прочие прелести. Как бы я хотел забыть этот кошмар, но не получалось: до сих пор база Первых периодически являлась мне во снах.

— Черт!.. Они воспроизвели… Но как?! Как?!

Петрович, напуганный моим ревом, с воем шуганулся куда-то в сторону, а «внутренний искин», напротив, промолчал. Ага, опять решение за альфа-разумным. Ну и какая, спрашивается, польза от этой гребаной «татуировки»? Тьфу! Так и придется самому разгребать…

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я немного успокоился и вновь обрел способность мыслить конструктивно. Хлебнув витаминного коктейля, осторожно подошел к ближайшему объекту, всколыхнувшему во мне воспоминания. Непонятная конструкция больше всего напоминала огромную, в два человеческих роста, колбу из прозрачного пластика, зажатую сверху и снизу между металлическими тумбами, увитыми жгутами силовых кабелей и волноводов. Когда-то внутри плескалась некая жидкость, однако в настоящий момент «колба» пребывала в весьма плачевном состоянии: в хрупком пластике красовались неровные дыры с рваными краями, шлейфы проводов топорщились неряшливо перерубленными концами, а на дне прозрачной емкости громоздилось что-то бесформенное и отменно вонючее. Соседние установки выглядели аналогично. Велев Петровичу оставаться на месте, я прошелся между длинными рядами раскуроченных «колб», но везде меня встречали разгром и разорение. В дальнем конце обширного, чуть ли не на полздания, зала тянулись горизонтальные «цистерны», обработанные не менее тщательно. Пол покрывал слой какой-то липкой гадости со следами гари, то и дело попадавшиеся гофрированные кабель-каналы были тщательно перерезаны, а пульты, примостившиеся у стены, оплыли от страшного жара — наверняка термические шашки запалили. В общем, зал один в один напоминал таковой на нижнем уровне базы Первых, тот самый, с «мензурками»-инкубаторами, разве что выполненный куда более топорно.

Здесь же, среди нагромождения «колб» и «цистерн», обнаружилась вторая «колебалка», абсолютно аналогичная найденной ранее. Таймер на ее дисплее отсутствовал, зато исправно мигала знакомая надпись «ready». Особого интереса гравимина в данный конкретный момент не представляла — все же прав искин: не можешь ничего сделать, так и грузиться не хрен по этому поводу. Сразу намного проще жить становится.

Поблуждав по залу еще минут двадцать, я напоследок поковырял тесаком тошнотворное нечто на дне одной из «цистерн» и пришел к выводу, что предо мной покоятся останки очередного биоробота. Последние сомнения отпали сами собой, но я потратил еще немного времени на отбор проб — чисто на всякий случай. Видеофиксатор я врубил уже давно, так что доказательств у меня теперь воз и маленькая тележка. Одно неясно: кому оные доказательства предъявлять. И кого обвинять в содеянном.

Петровичу в разгромленном инкубаторе было явно не по себе, особенно ему не нравилась липкая гадость на полу. Скорее всего, данное вещество — питательная среда из «колб», по всем законам физики вытекшая из поврежденных сосудов. Не знаю, насколько она агрессивна, но таинственные погромщики явно пытались ее уничтожить: обработали из огнеметов или разлили поверх что-то горючее и подпалили. Впрочем, как я уже говорил, получилось не очень — в глаза бросались отдельные пятна гари, не более.

В очередной раз активировав ноктовизор, я обшарил стены и потолок взглядом со сменой режимов, но камер по сигнатурам не нашел. Переключившись в оптический диапазон с зумом, повторил процесс и на сей раз искомые устройства обнаружил, правда, в весьма плачевном состоянии: торчащие через каждые десять метров бугорки с глазками объективов были прострелены или вовсе вырваны из креплений попаданиями унитаров. Подивившись странной логике неведомых вандалов — на хрена, спрашивается, камеры курочить, куда проще серверную разгромить, — я окликнул напарника и выбрался из зала через второй шлюз. Тот тоже оказался открыт, так что долго возиться не пришлось.