о новом приведении их в покорность. Теперь же, при виде великой русской рати, местные черемисы, чуваши и мордва показывали даже преданность московскому царю; старшины их приходили к нему с поклонами, приносили хлеб, мед, быков и говядину частью в дар, а частью продавали; воины, долгое время впроголодь питавшиеся охотой, с радостью ели черемисский хлеб, который показался им теперь вкуснее родных калачей, по замечанию одного участника похода (князя Курбского).

Когда государь приблизился к Свияжску, навстречу ему вышли с прибывшими наперед Волгой отрядами воеводы князь Александр Горбатый, Семен Микулинский, Петр Серебряный, Данило Романович Юрьев, Федор Адашев и другие. Кроме русского войска тут было и ополчение, вновь избранное из черемисов, чувашей и мордвы. 13 августа Иоанн вступил в город, молился в храме Рождества Богородицы, а затем расположился станом на лугу под Свияжском. Воины праздновали окончание своего долгого и утомительного похода и наслаждались изобилием съестных припасов, которые были привезены Волгой на судах вместе с пушками и военными снарядами. В Свияжск приехало и много купцов с товарами, так что всего можно было достать.

Прежде нежели приступить к осаде Казани, царь пытается увещаниями склонить ее к покорности. Для этого Шиг-Алей посылает от себя грамоту к Едигеру-Махмету, происходившему с ним из одного рода (Кучук-Магометова); а Иоанн отправляет грамоты к куль-шериф-молне и ко всем казанцам, требуя от них, чтобы исправили свои вины и били бы ему челом. Эти грамоты казанцы оставили без ответа; а Едигер отвечал потом хану Шиг-Алею бранным посланием с хулой на русского царя и называл хана предателем за то, что, будучи мусульманином, служит христианам.

16 августа русские войска начали постепенно переправляться на луговую сторону Волги и выгружать из судов пушки и всякие военные запасы, а спустя неделю они уже обступили Казань. Около того времени один из казанских вельмож, именно Камай-мурза, тайком ушел из города со своими близкими и передался Иоанну. Этот человек оказался очень полезен русским своей опытностью и своими сведениями. От него царь, между прочим, узнал, что казанцы собрали большие запасы продовольствия и приготовились к отчаянной защите; что во главе самых упорных противников Москвы, кроме Едигера, стоят кул-шериф-молна и кадий, Зейнеш ногайский, князья (беки) и мурзы Чапкунь, Ислам, Аликей, Кебек, Дербыш, Япанча и прочие. Всего войска для своей обороны казанцы собрали от 50 до 60 тысяч. В том числе находилось около 2500 всадников, присланных на помощь из Ногайской орды, и несколько вспомогательных отрядов, набранных между луговыми черемисами и другими народами Казанского царства. Кроме того, почти все казанские граждане и духовные лица также взялись за оружие. Едигер довольно умно распорядился своими силами. Отборную половину войска он оставил в городе для обороны стен; а другую половину, и преимущественно конницу, скрытно расположил в некотором расстоянии от города, в лесных засеках для того, чтобы действовать в тыл осажденных; эта внешняя часть войска находилась под начальством храброго наездника Япанчи.

Город Казань расположен на левой, луговой стороне Волги; он отделен от этой реки низменной полосой, имеющей верст шесть или семь в ширину, и возвышается на холмистом берегу речки Казанки, впадающей в Волгу, в углу, который заключается между этим берегом и Булаком; последним именем называется тенистый проток, идущий из озера Кабана в Казанку. Крутые берега Казанки и Булака, с трех сторон огибающие город, представляли естественную его защиту; а с четвертой стороны там, где простиралось так называемое Арское поле, проведен был глубокий ров с валом. Стены города сделаны из широких дубовых срубов, набитых землей, и местами вооружены пушками и пищалями. Самую вершину угла, образуемого Казанкой и Булаком, занимал особо огражденный царский двор с несколькими высокими каменными мечетями, в которых находились ханские гробницы. Тут же на Казанку выходили двое городских ворот, именно Муралеевы и Элбугины, а на Булак — Тюменские; со стороны Арского поля шли ворота: Арские, Царевы, Ногайские, Крымские и Аталыковы.

Русские полки окружили Казань в таком порядке. Со стороны Волги на так называемом Царевом лугу расположились станом сам Иоанн и его двоюродный брат Владимир Андреевич с царским отборным полком, состоявшим преимущественно из детей боярских, которые представляли лучшую и наиболее исправно вооруженную конницу. Впереди его по Булаку, то есть ближе к городу, стала левая рука, на устье Булака сторожевой полк, а за Казанкой против помянутой верхней части города расположилась правая рука. В противоположной ей стороне, то есть на Арском поле, от Булака стал большой полк; за ним далее к реке Казанке передовой; а на берегу Казанки связью между этим полком и правой рукой служил легкий военный отряд или яртоул. Первое столкновение произошло в то время, когда русские двинулись занимать свои места на Арском поле. Навели мосты чрез тинистый Булак; по ним первый пошел передовой яртоульный отряд, заключавший тысяч семь конницы и пеших стрельцов под начальством князей Пронского и Львова. Доселе город казался пустым; никого не было ни видно, ни слышно: так притаились его защитники. Но в ту минуту, когда русский отряд, перейдя Булак, стал подниматься на высокий холм, лежавший между городом и озером Кабаном, отворились городские ворота (вероятно, Аталыковы) и толпа конных и пеших татар бросилась на наш отряд. Сей последний вначале было замешался от неожиданного удара; но меж тем успела перейти Булак остальная часть яртоула, которым начальствовали князья Шемякин и Троекуров; по приказу государя (а без этого приказа было запрещено вступать в битву) они подкрепили сражавшихся детьми боярскими и стрельцами, и неприятель с большим уроном был отброшен в город. После того полки постепенно заняли назначенные им места.

Осада началась по всем правилам русского осадного искусства того времени. Главным правилом этого искусства было тесное обложение города, так чтобы никто не мог ни войти, ни выйти из него. Для сего осаждающие копали кругом ров и вал; на удобных возвышенных пунктах, особенно против городских ворот, ставили пушки, закрытые турами, то есть большими плетенками из хвороста, наполненными землей; а места низменные забирали тыном или частоколом. Поэтому царь заранее распорядился, чтобы всякий человек в его войсках приготовил по бревну для тына, а всякий десяток сделал по одному туру. Артиллерия наша или наряд состоял из больших осадных пушек (дел) и из пищалей. Осадные пушки были собственно мортиры, бросавшие в крепость большие каменные ядра и потому называвшиеся «верховыми»; были и меньшего размера, но очень длинные, которые стреляли калеными ядрами и зажигали дома, почему именовались «огненными». Под словом