Брат по крови посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся.

Все шло как по маслу. За исключением одной детали. Антуан действительно мог бы никогда не выбраться из негритянского квартала. Если бы он не вмешался и не убрал двух хулиганов, поджидавших Марка в засаде, комиссар уже гнил бы в канаве.

Но разве он не был Избранником?

Впрочем, он приготовился к самому худшему, когда опустились жалюзи в лавке вуду, но его страхи оказались беспочвенными: он заметил масонский знак на портике здания. Марка увидел и нашел то, что они с Джоан разыскивали столько лет. Комиссар облегчил им работу.

Он вел машину на расстоянии тридцати метров и старался не попадать в поле зрения едущих впереди. Игра принимала оборот, который не мог не радовать его. А убийство двух негров стало, в общем-то, заслуженной наградой.

Два жалких хулигана, отбросы общества. Он вел справедливую борьбу.

Он взглянул на темный силуэт Джоан, сидевшей в машине. Отныне червь подтачивал плод.

Наши дни

ДБР «Авроре Источнику»

Шифрованное расписание по Гринвичу

Операция «Химера»

Объект покинул Гарлем с неустановленным человеком черной расы. На площади Вашингтона они подсадили в машину молодую женщину. Впрочем, похоже, что за ними следует другая машина.

Конец связи

Нью-Йорк, Бруклин, наши дни

Казалось, в столь поздний час в доках не должно быть никого. Однако там во всех направлениях сновало множество грузовиков. Связавшись с центральным пунктом управления, Робинсон узнал, что у входа в доки под разгрузкой стояли три баржи. Несколько складов открыли с благословения профсоюзов, которым удалось добиться повышения платы в три раза за сверхурочные часы.

Не останавливая машину, Рэй взглянул на карту. Крест находился напротив узкой полоски суши, где хозяйничали наркоманы и бакланы. Нужно было ехать прямо, а затем свернуть налево.

Когда машина достигла ограждения, ее фары высветили два почерневших кирпичных здания, построенных, несомненно, в конце XIX века и оставшихся нетронутыми во время реконструкции этого участка.

Черный «линкольн» остановился на щербатом тротуаре возле фасада зданий. Антуан вышел. За ним последовали Джоан и Робинсон. Молодая женщина держалась напряженно, но Антуан приписал это обстановке, смущавшей даму, привыкшую к роскошным кварталам метрополии.

Робинсон вытащил связку отмычек, отобранных у одного вора, и менее чем через минуту дверь открылась со страшным скрежетом. Когда они вошли внутрь склада, погруженного в полутьму, им в нос ударил запах плесени и сырости. На полу валялись старые гроссбухи, а на стенах с выцветшими обоями еще висели пожелтевшие афиши.

— Странно, — подвел итоги Робинсон. — Обычно такие помещения битком набиты бездомными и наркоманами. Да, владельцам повезло. Если не считать запаха, здесь все неплохо сохранилось. А что именно мы ищем?

— Сам не знаю.

— Черт возьми, я ничего не понимаю! — внезапно взорвалась Джоан. — Какова цель этого бега с препятствиями? В тайне, которая пережила столетия и прогуливается между Парижем и Нью-Йорком? Вместе с папашей Лафайетом в качестве приглашенной звезды…

Антуан с изумлением посмотрел на нее. Смущенный Робинсон погрузился в созерцание пыльного календаря неизвестно какого года.

— Нет, в самом деле, — продолжала Джоан, повернувшись к Марка, — вы налетели на меня вместе со своей неправдоподобной историей. Я вам поверила, я помогла вам, но теперь, если вы хотите, чтобы я и впредь помогала вам, извольте все объяснить.

— Она права, — заметил Робинсон.

— Вам обоим известно, что я ищу убийцу. Причем весьма оригинального убийцу, поскольку его жертвами стали братья.

— Больной, — прокомментировал Рэй тоном, не допускающим возражений.

— Сначала я тоже так думал. Но первая жертва, Пьер де Ламбр, чувствовал, что над ним нависла угроза. Не потому, что он был масоном, а потому что он владел тайной, вернее, ее фрагментом.

— Как и мой отец, — уточнила Джоан.

Антуан заметил, что ее лицо стало более спокойным с того момента, как он заговорил. Он улыбнулся ей и продолжал:

— Каждый обладал посланием, составленным в одинаковой манере: одна или несколько загадочных фраз и фамилия. На настоящий момент мы идентифицировали две фамилии: Лафайета, предка моего брата де Ламбра, и Аршамбо, ту, что по-прежнему носит Джоан.

Со всевозрастающим удивлением Робинсон смотрел на Джоан как на диковинку, редкую фарфоровую статуэтку, которую необходимо беречь. Антуан не дал ему времени прийти в себя.

— У нас есть еще одна фамилия, Сеневьер, но я не знаю, что или кого она означает.

— Она была написана на бумаге, доставшейся мне от отца, — уточнила Джоан.

— Насколько мне известно, — добавил Антуан, — было четыре фамилии. Все братья участвовали в войне за американскую независимость. И сейчас живы их потомки. Как я вам уже сказал, в каждом послании есть загадка: одна-две зашифрованные фразы, которые позволяют найти в конкретном месте тайник, где спрятан предмет.

Робинсон кивнул в знак согласия. Он попал на знакомую территорию. Джоан внимательно слушала.

— Как в храме Гарлема, где ты нашел сундук с планом внутри?

— Да. Каждый предмет позволяет идентифицировать новое место. Например, найденная в Париже шпага с выгравированной надписью привела меня в самое сердце Гарлема.

Джоан подошла к Антуану. Внезапно она побледнела.

— И ты нашел только один предмет? Единственный?

Марка колебался. Истина могла разбудить страсти, но отныне он не хотел делать Джоан своей союзницей.

— В тайнике храма братьев ложи «Принс Холл» лежал и другой предмет.

Джоан молчала. Она просто сверлила его взглядом.

— Покажи ей, — посоветовал Рэй. — Она имеет право знать. Равно как и я.

Комиссар полез в правый карман, а затем раскрыл ладонь.

— Но это… — прошептала наследница Аршамбо.

— Золото, — подтвердил Марка.

Робинсон осторожно взял золотой шар, который сразу же деформировался у него в руках. Джоан воскликнула:

— Это же чистое золото!

Прежде чем ответить, Антуан улыбнулся.

— Золото алхимиков.

Сидя в машине, брат по крови прибавил звук. Технология совершала настоящие чудеса. Он находился более чем в ста метрах, а слышал их так, словно был с ними на складе. На окружавшие его доки опустилась тишина. Он взял пачку, распечатал ее и вытащил сигарету. Это было нарушением дисциплины, но он заслужил награду. Затянувшись, он подумал о теле Джоан. Она, наверное, положила микрофон в выемку между грудей… Он затянулся еще раз, и напряжение спало. Он приехал сюда вовсе не для того, чтобы погружаться в эротические мечты. Если он и думал о Джоан, то только для того, чтобы оценить ее актерский талант. Она была прекрасна в гневе. К тому же чернокожий, сам того не осознавая, умело разжигал ее гнев. Марка не был к этому готов и угодил в ловушку. Пробил час откровений.