– Вероника! – Дмитрий хотел было девушку обнять, да, еще раз себя оглядев, постеснялся. – Мне ехать пора. Улетаю на целый месяц в Америку.

– Как? – ахнула Ника.

«Как это он уезжает? А неоконченный разговор? А поцелуи? А любовь, в конце концов?»

– Знаешь, я в первый раз не хочу уезжать. Но каждый день буду звонить! – Он снова, уже невзирая на грязную одежду, потянулся к любимой.

– Погоди, – остановила она его. – Ты же в таком виде до города не доедешь! Менты остановят. Подумают, что какой-то бомж машину угнал. Иди вымойся, а я тебе что-нибудь из одежды ЕВРа подберу.

Отбывая в ванную, влюбленный все же успел прикоснуться к Никиным губам. Минут на пять, не больше. Пока хватало воздуха в легких. Она, впрочем, не возражала. Что может объединить людей сильнее, чем совместный героический поступок? Или кто-нибудь станет спорить, что тушение пожара – не героизм?

Домашние брюки ЕВРа оказались длинноваты – все же хозяин был значительно выше ростом.

– Стой смирно! – скомандовала Ника. Опустилась на корточки, закатала одну штанину, принялась за вторую.

Мужчина не выдержал, опустился рядом…

– Что здесь происходит? – раздался язвительный холодный голос. – Вероника, вы что-то потеряли в моих штанах? А Дмитрий, видимо, помогает искать?

Ника замерла, как карманник, прихваченный с поличным, Дмитрий с трудом оторвался от ее губ.

ЕВР стоял у самого крыльца, раскачиваясь на носках, злой, раздраженный.

– Какая неожиданная встреча! Не помешал? Так романтично: рассвет, поцелуи…

– Это… это не то, что вы подумали! – быстро сказала Ника. – Ему надо улетать, а свою одежду он снял…

– Ну да, – согласился ЕВР, – голым в самолет не пустят..

– Жека, не грузись! – пришел на выручку гость. – Мы тут, между прочим, твое имущество спасали! Вероника расскажет. А ты-то откуда? В шесть утра?

– От верблюда, – сообщил Ропшин. – Американцев провожал. Решил к семье заехать… Кто же знал, что тут рождается большое и светлое чувство…

– ЕВР, – засмеялся Дмитрий, – да ты никак ревнуешь? Это вместо благодарности! Все, я помчался. – Нежно, уже не обращая никакого внимания на тихо разъяренного хозяина, поцеловал Нику в щеку. – Буду скучать. И звонить.

Банкир смерил растерянную няню уничижительным взглядом, обошел ее как дикорастущее дерево, шагнул на веранду. Полюбовался копотью и гарью, брезгливо, самым краешком острого ботиночного носа, сбросил со ступеньки усатую знаменитость.

– Где дети?

– Спят, где ж им еще быть? – удивилась девушка. – Извините. Я тоже пойду.

Хозяин презрительно промолчал. Ни единого вопроса! Все ли, к примеру, с ней в порядке после такого страшного пожара… Ни словечка благодарности за спасенные жизни детей и сохраненное имущество. Чурбан!

* * *

Спать бы еще и спать! Вероника сладко потянулась. Мышцы ноют, руки от ведер с водой болят. Но разве в этом сумасшедшем доме дадут выспаться?

Позевывая, Ника вышла на веранду. Конечно, не на ту, сгоревшую, на другую, парадную. Здесь ласково плескалось солнце и вкусно пахло кофе. Жанчик, зайчик, к ее подъему заварил.

– Доброе утро, Вероника Владиславовна, – услышала она неожиданный голос. – Не желаете ли кофе?

Нет, в такой компании Ника ничего не желала! А ЕВР ехидно осведомился:

– Выспались? Ночь была бурной, сил потрачено много!

Нахмурившись, няня хотела прошмыгнуть мимо, якобы по делам. Однако ЕВР ее маневр разгадал. Ногой придвинул стул, перегородив проход.

– Присядьте, у меня к вам пара вопросов.

Не ожидая ничего хорошего, девушка присела на самый краешек. Жан принес кофе, сделал за спиной ЕВРа устрашающие глаза: настроение у хозяина – хуже некуда.

– Объясните, что тут произошло, – холодно потребовал Ропшин.

Пришлось объяснить. Коротко, ясно, доходчиво. Ребенок бы понял. А этот переспросил:

– Почему же пожарные отказались приехать? Что, они и на мой вызов не появятся?

– Попробуйте, – коротко посоветовала Ника. ЕВР набрал номер. Явно переигрывая, взволнованно сообщил про пожар.

– Что? – так он отреагировал на ответ. – Что? – заорал еще раз на весь двор. Бросил трубку, исподлобья посмотрел на бесстрастную няню. – Да, не любят в нашей стране обеспеченных людей…

– А я что говорила? – уныло пробурчала Ника. – А вы не верите.

– Вероника, а как вы оказались на этой закрытой вечеринке? – неожиданно сменил тему ЕВР. – С Дмитрием?

– При чем тут ваш Дмитрий? Владимир же, брат, попросил Хреновского меня с Малентино познакомить.

– А почему вы ко мне не обратились?

– Так вы же… заняты по горло! У вас же – международные связи. Что же я – враг своей родине?

ЕВР удовлетворенно улыбнулся, расслабленно вытянул ноги. И вдруг ни с того ни с сего:

– А что за скандал вы там учинили?

– Я? Скандал? – Ника онемела. Значит, ее триумфальный выход на подиум, рукоплескания зала, объятия Бонсерат – это скандал? Она обиженно хлопнула белыми ресницами.

– Что там у вас с Балдашкиным произошло? – продолжал любопытничать Ропшин.

Гена настучала! Видно, пока на полу в обмороке нежилась, измышляла, как Нику перед ЕВРом опозорить…

– Помните, в моем портфолио нескольких страниц не хватало? – принялась объяснять Ника. – Вырвали в балдашкинском Доме моды. Смотрю: модель в моем платье! – И рассказала всю вчерашнюю историю. Про свой нечаянный триумф, платье Лавалье, свой выход на подиум… Про обморок Гены тоже не забыла! Правду – так всю, до конца!

Рассказывала и наблюдала, как разглаживается хмурое ЕВРово лицо и улучшается его настроение. А в конце повествования он просто откровенно скалился!

– А вы сами это платье сшить успели? – спросил он очень заинтересованно.

– Откуда! – отмахнулась девушка. – Там же ткань такая, ее только вручную покрасить можно. И вышивка сложная, особая, золотое шитье.

– А у Балдашкина – точь-в-точь?

– Один в один!

– Ну а ваша модель, конечно, нигде не запатентована…

Ника снова махнула рукой: о чем, дескать, речь…

– Тогда так, – ласково сказал ЕВР. – Забудьте про это платье.

– Как? Балдашкин же признался!

– Вероника, – хозяин возвысил голос, – он же с перепугу! От неожиданности! А сегодня скажет – пошутил. Пожалел, мол, идиотку!

– Это я идиотка? – Девушка от возмущения так дернулась, что чашка с кофе перевернулась, и вязкая коричневая масса некрасиво поплыла по столу.

– Это бизнес! Откуда, вы думаете, я про эту историю знаю?