А сейчас здесь все такое же мертвое, как на Волковском. Дома эти, что отстояли все возможные сроки, огромные пятиподъездные склепы на сотни человек. Я верю в то, что это не так. Что они успели во время Прорыва, что смогли уйти, спаслись. Верю. И каждый раз, оказываясь внутри поросших грибком и плесенью квартир, стараюсь не смотреть на детские кроватки.

Лучше и не думать про них. Тем более не сейчас. Сейчас надо идти, просто идти к цели. Шаг за шагом, стараясь уложиться до конца дня. Хотя бы к вечеру добраться к ЭМИ. Найти его, пусть и не заходя на территорию, и выдохнуть. До утра. Черт, как-то мне уже успела надоесть эта ходка. И запал с азартом куда-то пропали. Думаете, слабо мне? Шиш с маслом, не слабо.

Бывает такое со мной. Пусть и редко. Хотя, чего врать, постоянно. Да, такая вот натура. У каждого своя слабость. Моя вот в таких моментах. Когда почти добрался до самого важного в ходке, и тут – на, получи, фашист, гранату. Устал, понимаешь. Не хочется ничего. Хочется бабла просто так и ничего не делать. Какая Зона, я вас умоляю. Какие там деньги и Маздай? Хотя нет, хорошо, что вспомнил этого упыря. Такой, понимаете, психологический пинок в нужное время и в нужном месте.

Разнылся он тут. Ой, замучился Хэт, ой, устал. Хочу домой, под теплое одеялко и к холодильнику с вкусняшками. Да ну в афедрон такие мысли. Это просто от нехватки чего-нибудь в организме и легкого нервного истощения, не иначе. Щас, подожди немножко, встретится какой-нибудь местный доктор Айболит и пропишет тебе витаминчиков. К примеру, свинцовых, со стальным сердечником и в медной оболочке. Сразу всю апатию как рукой снимет.

– Эй, Хэт, – окликнула Мара, идущая сзади, – ты передохнуть не хочешь?

– Чего это?

А чего, в самом деле? Она ж натуральный кэмел. Перла, перла и перла, а сейчас? Батарейка села? Ножку натерла? Спинка устала?

Я остановился. Вот оно чего. Ну-ну…

– Маску надень. И подключи фильтр. Давно меняла?

– Он новый.

– Хорошо. Будь осторожней.

Мара покрутила головой. Да крути не крути, ничего не заметишь. Не такая тварь, чтобы ее видели. Хитрая скотина.

– Нас ведут. И скорее всего дело тут в каком-то веществе, что сейчас в воздухе. И в легком пси-воздействии.

– Ты прямо умный человек, Хэт, – фыркнула Мара, пропадая за щелчком пристегнутого фильтра, – я удивлена.

Удивлена она. Ну-ну.

Итак, что у нас здесь? Вернее – кто? Или все вместе?

Фу-у-у, как хорошо остановиться. Сесть, посидеть на ржавом рельсе. Ой, мама, что-то устал. Но зато сейчас хорошо, спина ноет, но чуть отпустила. У-у-у, так и сидел бы себе. Свистел, на небо смотрел. О, каркалка-подруга топчется поодаль. Птица, иди сюда, галету накрошу. Что там валькирия? Ну, все правильно. Устала, ляг, отдохни. О, улыбается, наконец-то девчонке хорошо стало. Черт, как хорошо… Может, ну его, к чертовой бабушке этого Маздая. Мне даже к Периметру идти не хочется. Можно и здесь подождать…

Кого, на хер, подождать?!!

– Мара…

– М?..

– Вставай.

– Чего ты такой нудный? Хочу ромашек нарвать.

Ромашки? Ромашки?!!

– Ай, сволочь, я тебе сейчас ногу вырву!

А, проняло? Куда как проймет, если по тазобедренному пинком зарядить.

– Вставай, дура! Ромашки она собирать пойдет.

– Чего? Ты принял что-то, дебил?!

– Да что ты, я дебил, какие ромашки, да?

Она замолчала. Уставилась на меня. А, фильтр-то отключила. Щелкай назад, щелкай.

– Хэт…

Знаете, только сейчас заметил, какие у нее красивые глаза. Нет, правда, только сейчас. Когда она, вылупив их от страха, смотрела на меня. Огромные глазищи, серые-серые, глубокие, утонуть хочется. И ресницы. И нос ведь такой красивый. Курносый? Да и ладно, мне нравится. И губы. И…

Ох, едрит твою кочерыжку, больно же… у-у-у…

– Подло бить по кокушкам…

Мара усмехнулась.

– А не подло бросать одинокую девушку? Уходить куда-то в страну подростковых фантазий и пытаться меня поцеловать?

Пытался все-таки? Не почудилось…

– Надо идти отсюда. Мара, я не знаю, что это. Никогда не сталкивался.

– Пошли.

Ну, пошли. Шлось… тяжело. Ноги наливались свинцом. Натурально, поднять и сделать шажок казалось безумно сложным делом. Нет, так не пойдет.

Ненавижу химию. Нет, науку уважаю. Химия прекрасна. Ненавижу ту химию, что порой приходится применять. А надо. Иначе – ждет нас что-то нехорошее. Так, что нам выбрать из невкусных, но полезных коктейлей в тубах-самовпрысках? Ага, нормально. Стимулятор и легкий анальгетик. Для чего? Стимулятор позволит идти не качаясь и не волоча ноги. А анальгетик на основе морфина долбанет в голову. Был грешок, поперся в Зону пьяным на спор. И как раз попал на адопса. Так, не поверите, он вокруг меня круги нарезал-нарезал, путал все и напоролся на очередь в голову и грудь. И помер. Когда ты не особо в себе, не выходит у них. У тех, кто может. Знаем, проверено.

Мара моему выбору немного удивилась, но спорить не стала. Умница девочка. А Раздва все нипочем. Вот только напряжена она сильно. И это нехорошо. Если начнет попискивать, так готовься драться. И, думается мне, уже скоро. Неспроста все это на нас навалилось.

Химия начала действовать быстро. Ох ты ж, елки-палки, как ноги побежали. Чуть сам себя не обогнал, чес-слово. Точно вам говорю, так и было. А вот творящееся в голове мне не нравилось. Да, исчезла муть, забивающая мне мозг и заставляющая думать о всякой ерунде. Только вот мир расцвел такими красками, что прямо реветь от счастья хотелось. Натурально, белухой и скупой мужской. Такая красота вокруг…

Наркотики, господа и дамы, все же очень большое зло. И не знаю, стоило использовать его в благих целях или нет. Переть по Зоне в состоянии трипа… это нереально дико модно и страшно глупо. Никогда, повторяю, никогда не повторяйте нашу выходку. Не говоря о том, что, столкнувшись с предложением купить что-то эдакое, свяжите, отвесьте с десятка два горячих по голому заду, вываляйте в моментальном клее и изваляйте в ближайшей песочнице. Там наверняка выгуливали собачек, так что пристанет к клею ровно то, что и требуется. И только потом отпускайте. Да, именно так.

Мир вокруг плыл и плавился, трескался на части, разваливался на куски и сам по себе воскресал и собирался. Я слышал свое дыхание со стороны, и оно мне напоминало марш лейб-гвардии Семеновского полка в исполнении каких-то грайндкорщиков, взявших в аренду джазовую певичку. Я видел, как рушились малоэтажки по левую руку и как тут же вновь поднимались.

Мир пульсировал в глазах, сжимался, разворачивался, становился все шире и больше. Мир превращался в Зону, меняющуюся на глазах, ту самую, куда мне всегда хотелось возвращаться вновь и вновь. Серое одеяло низких облаков, серо-охряное пространство под ним, серые стены окружавших нас районов и баз. Серое и прекрасное, дождливое, опасное, пахнущее кровью и золотом, опасностью и счастьем, порохом и удачей. О-у-у-у-у, да как я же люблю все это!