видимость менее 50 метров. И мы постараемся потеряться, как бы смешно это не звучало. Далее вы просто ждете сигнала от меня. Я надеюсь, я смогу установить связь.

– Звучит очень убедительно, лис, здорово! – я оседлал стул и залпом осушил стакан. Думаю, я выглядел как озверевший лев, но на кону ведь еще стояла моя сделка с Люцием, чтоб его!

– Я справлюсь, – прорычал он, – но ты тоже не накосячь. Без опоры, мост рухнет.

Я понял, что сейчас не в состоянии что-либо говорить ребятам, поэтому поправив свою одежду и накинув пальто, я телепортируюсь, напоследок кивнув Анхелю: «Ты знаешь, где меня найти».

Сначала я думал, что хочу заглушить свою жажду очередной бутылкой бурбона, но в последний момент все же пересилив себя, я выбрал квартиру подопечного Анхеля.

Я люблю смотреть вперед со знанием того, что меня ожидает. В данном случае, я хотел вновь увидеть тех, с кем живет ангел.

Я вспомнил то время, когда помогал Дитрих с этими детьми. Они, в частности старший, можно сказать невыносимы.

В его голове всегда столько ненужных идей (по моим меркам ненужных)! То его самого уносит куда-то за чем-то лишь ему ведомым, то из любопытства сломает что, а наладить уже не работает голова. Ему неймется жить в тишине и покое, поэтому он часто лезет к младшему. И только стоны и ревы последнего дают ему своеобразное удовлетворение: у кого есть сила и власть, тот и правит балом, не так ли? Короче, братец подопечного был тем еще сорванцом, которому не хватает хороших подзатыльников на мой взгляд (ведь есть шанс, что это выбьет всю дурь из его башки).

Я вспомнил Авеля. И даже на мгновение пожалел, что больше не увижу снов с его участием. А ведь были времена, когда мы делили внимание наших родителей. И мне всегда казалось, что мама любила его больше: он же – младшенький. Да и с внешностью ему повезло чуть больше: мягкие густые волосы, слегка девичьи черты лица. В целом он был миловиднее, чем я (сны напомнили мне его, того, кем он был когда-то, а возможно и есть – ведь ему весьма подошла бы роль ангелочка).

Сейчас в полночной темноте я прочитал на столе на одной из бумаг: синдром дефицита внимания и гиперактивности. Теперь это называют, видимо, так. Что ж, хоть мое детство и прошло без диагнозов, но я больше, чем уверен, что и мы были не совсем нормальными. Тогда как объяснить то, что Авель так легко поддался искушению ада, а я смог его убить.

Итак, вот и он! В полной красе сейчас пробежал мимо меня, а следом малой с криками «Да! Да! Да!». Предположу, что имел ввиду «дай», так как ныл и тянул ручки.

Но вместо того, чтобы смотреть за старшим, я предпочел немного побыть с малышом (старшего мне и прошлый раз хватило – чего только стоило в домики с ним играть в погребе). Не прошло и минуты, он отстал от брата (не умею читать наивных и глупых мыслей в этих маленьких черепушках, но предположу, что ему просто надоело ныть без зрителей).

Итак, малой ушел в спальню. Начал играть с комодом. Тихо наблюдая за ним, я знал, что он меня видит, хоть и не придает значения. Я скорее как мебель для него в данный момент.

Родители, судя по шуму посуды, садились кушать. Малыш все более пуще лез в комод, открывая его ящики один за другим. Я предчувствовал что-то неладное, серьезно. А понял, что происходит уже когда кинулся на малыша, тем самым прикрыв его от упавшего на него комода. Все ящики опрокинулись, вещи вывалились. Фоторамки, картины, подсвечники и прочее повалилось с грохотом на пол. В ту же минуту прибежала мама на крик сына, следом отец. И как вы поняли, скорее всего, ребенок отделался очень легко, не считая шока. Чего не скажешь про меня, и мои последующие как я понимаю, синяки на теле.

И лишь тогда, когда ребенка увели успокаивать на кухню, меня озарило. Очередная игра небес! Сволочи! Будьте вы прокляты!

Они продолжают использовать меня! Этот случай с ребенком прямой этому пример. Неведомо мне они все еще продолжают направлять меня нужным им местам или доказать что-то. Например, как я сейчас: в момент «аварии», лежа под комодом меня поразила мысль: вот оно, какого это быть ангелом-хранителем! Вечно подставлять себя во благо других, даже ценою своих собственных увечий. На мгновение я было посочувствовал им, проникся их ежедневной «трагедией».

Чувство эмпатии, сострадания…К чему они мне? Я, как говорят обычно самоуверенные подростки, вырос из этих пеленок.

И неожиданно для себя я засмеялся, раскатисто, во весь голос. К счастью, крики слез все еще испуганного малыша заглушили его. Поводом для смеха можно сказать, что и не было. Скорее всего все печали последнего времени так подействовали на меня, сделали меня слабым. Я сам стал раним, а сейчас еще, видимо, слегка слабоумным и податливым на эмоции.

– Можете издеваться сколько хотите, вы – небесные крысы, это все равно ничего не изменит! Я проклял себя сам и выбрал свой путь! Не вам мне учить жизни!

Глава 17

Я медленно гребу сквозь туман неизвестно куда, боясь лишь одного в данный момент: мы врежемся об скалы и лодка потонет. Ну и конечно я не умею плавать. Не быть же мне идеальным во всем! Дитрих, сидящая напротив меня, пытается что-то узреть вокруг, но это глупо, она это понимает, так как мы друг друга-то видим силком. Туман и впрямь нереально крепкий, мерзкий можно сказать и самое неприятное – холодный! Я слышал, что недалеко отсюда затонул Титаник, сами понимаете, теперь какой здесь промозглый воздух, аж до мурашек. Хоть я и одел, все что мог натянуть на себя, руки дрожали и примерзли к веслам. Второе мое желание – уже скорее бы попасть в мир потерянных вещей! По идее мы должны были потеряться в этих водах, как в Бермудском треугольнике. Но вот уже битый час просто гребем неизвестно куда.

Под стук волн и от холода, я начинаю засыпать. Ангелам это не нужно, поэтому она все сидит в своих глубоких мыслях. Мы не разговариваем, так как боимся, что что-то может пойти не так. И вот я ушел в сон: мне снится мой дом, зелень, и самое лучшее – тепло! Оно разливается по моему телу как жидкий мед, сладкий и приятный. Я слышу пение птиц и трещание