Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды вечером я рано легла спать. Внезапно вся комната оказалась освещена, и появилась бабушка! Она стояла совершенно прямо!
Вокруг нее были красивые розы. У ее ног клубилась дымка, а за ней сияло ярко-синее небо с белыми пушистыми облаками.
Бабушка сказала: «Мэрилин, скажи своей матери, что теперь я спокойна. Здесь я со своими любимыми. Когда-нибудь ты разделишь эти любовь и радость с нами».
Я спросила: «Бабушка, что ты здесь делаешь?» Она ответила: «Теперь я спокойна, Мэрилин. Просто скажи своей матери. Попроси ее понять мои послания». Но я не знала, что она имеет в виду!
Я начала плакать. Прибежала мама и спросила: «Что случилось?» Я ответила: «Ты должна позвонить бабушке!» Она удивилась: «Почему? Уже пятнадцать минут одиннадцатого, она наверняка легла спать!» Я повторила: «Ты должна позвонить ей. Что-то случилось!»
Мама позвонила бабушке. К телефону подошла другая внучка, Люси. Она всхлипывала. Десятью минутами ранее Люси увидела свет в доме бабушки и решила зайти. Она нашла бабушку мертвой в спальне!
Трагичность произошедшего была в том, что бабушка совершила самоубийство. Ей было так больно, что она просто не могла больше терпеть. Она приготовила одежду для похорон — платье, туфли, все остальное. И написала всем записки, в которых просила ее простить.
Бабушка Мэрилин лишила себя жизни потому, что не могла больше переносить боль, причиняемую раком. Но, видимо, в данных обстоятельствах самоубийство не повлекло за собой никаких негативных последствий.
Многие люди, получив смертельный диагноз, боятся физической боли, что вполне понятно. Помощь хосписа может в таком случае оказаться очень ценной, потому что работающие там люди — эксперты в вопросах совладания с болью. Если у вас самих или вашего близкого смертельное заболевание, мы советуем вам связаться с местным хосписом для получения информации о программах физической, эмоциональной и духовной поддержки пациентов и их семей.
Последний рассказ принадлежит Кристине. Ей тридцать семь лет, она работает риэлтором во Флориде. Сострадание было ниспослано ей именно в тот момент, когда она действительно в нем нуждалась.
Наша четырнадцатилетняя дочь Хизер осталась ночевать у своей подруги. Мы с мужем легли спать в одиннадцать вечера.
Я спала, когда около часа ночи зазвонил телефон. Диспетчер на другом конце провода сказала: «Миссис Бейкер, у вашей двери полиция. Поговорите с ними, пожалуйста». Я ответила: «Хорошо», положила трубку и немного посидела на краю кровати, ничего не предпринимая. Я думала: «Может, я оставила фары машины включенными?»
Я накинула халат и, на ходу застегивая его, направилась к двери спальни. В коридоре я увидела Хизер вместе с ее дедом, с которым ее связывали очень близкие отношения. Но он умер шесть лет назад!
Они стояли в воздухе, он положил руку ей на плечо. Они выглядели очень плотными, и я ясно видела их. Я была поражена! Я покачала головой и подумала: «Почему я вижу папу с Хизер?»
Затем папа сказал: «С ней все в порядке, милая. Я с ней. Все хорошо!» Он был моим приемным отцом и всегда называл меня «милая». Это был его голос, я ясно его слышала. Папа улыбался мне и выглядел очень умиротворенным. Они оба были счастливы. Я снова покачала головой.
Когда я открыла входную дверь, то увидела полицейских, которые попросили меня присесть. Я сказала: «Скажите мне, что случилось. Пожалуйста, говорите!» Они рассказали мне, что Хизер погибла в автомобильной аварии.
Позднее я поняла, что папа пытался смягчить удар, обрушившийся на меня. Я узнала, что Хизер находится с ним. Это помогло мне принять потерю единственного ребенка.
То, что случилось с Кристиной, произошло как раз вовремя. Она узнала, что ее любимая дочь здорова и находится в нежных объятиях любимого дедушки.
Вы прочли несколько из бесчисленного множества рассказов, собранных нами, посвященных ПСК до получения известия о смерти. В них представлены убедительные доказательства неправомерности распространенного мнения, что посмертные коммуникации — это просто фантазии, вызванные горем. Так как никто из рассказчиков этой главы не знал о смерти любимого человека, они не горевали во время ПСК. Следовательно, нет оснований объявлять их переживания галлюцинациями.
Происходят ли ПСК исключительно вскоре после смерти любимого человека? В следующей главе представлены истории о ПСК, произошедших спустя пять и более лет.
Мои мать и сестра, должно быть, счастливы находиться дома с Богом, и я уверена, что их любовь и молитвы всегда со мной. Когда я вернусь домой к Богу (ибо смерть есть не что иное, как возвращение домой к Богу), узы любви навечно будут нерушимы.
Бо́льшая часть ПСК происходит в течение первого года после смерти любимого человека. Другие ПСК могут отделяться от момента смерти как несколькими секундами, так и многими годами, причем чем длиннее этот период, тем реже происходят ПСК.
В этой главе представлены истории о ПСК, которые произошли через пять или более лет после смерти члена семьи или друга. Хотя ПСК являются достаточно распространенными явлениями, немногие люди осознают их существование из-за недостаточной исследованности данной области.
Любая из двенадцати описанных типов ПСК может произойти через пять, десять, двадцать или тридцать лет после смерти. Такие ПСК обычно имеют более определенные цели, чем в случае ПСК, описанных ранее.
В этой главе вы найдете свидетельство того, что умершие любимые все еще ощущают свою связь с вами — даже через много лет после своей смерти. Очевидно, они осведомлены о вашей жизни и наблюдают за вами с любовью и состраданием. И они могут попытаться вступить в контакт с вами по многим причинам — в частности, чтобы дать совет или защитить.
Рассказы о ПСК в этой главе расположены в зависимости от того, сколько времени прошло с момента смерти любимого человека.
Донна — консультант по химическим зависимостям из Мэйна. Отец связался с ней через пять лет после своей смерти от хронического алкоголизма. Ему было сорок два года.
Однажды ночью я села на кровати и увидела, что мой отец стоит совсем рядом! Он светился и имел облик радужной фигуры ростом в метр восемьдесят. Он был не очень плотным, но совершенно здоровым. Я узнала его черты — высокие скулы, большой нос и маленькие усики.
Он выглядел грустным и раскаивающимся. Его голос донесся до меня извне, когда он сказал: «Донна, мне так жаль. Мне очень жаль». Затем он постоял еще немного и исчез.
Я знала, что отец просил прощения за жестокое обращение и инцест, виной которых был он. Когда он произнес эти слова, вся моя ярость исчезла, и прекрасное чувство радости нахлынуло на меня. Впервые за много лет я ощутила покой.
