все это время, и добровольно выбрал сторону. Но с ним можно будет разобраться позже.

— Что ж, тогда можно заканчивать.

Старуха и Юстиний переглянулись, одновременно обернулись к своим сектантам и… Вскинули руки, с которых сорвались смертоносные иглы, пронзившие тела помощников. Я охнул от неожиданности.

— Что вы творите? Зачем?

Друзилла даже не обернулась. Трое упали сразу. Остальные пытались защищаться, и они с Юстинием хладнокровно их добили. Барьеры с окон мгновенно спали, поскольку больше их никто не поддерживал. И лишь после этого Прима повернулась ко мне.

— Они выполнили свою задачу. Ты можешь жать их силу — это большее, что они могут сделать для нашего дела.

Я дернул плечами. Друзилла предала их. Запудрила мозги, наверняка чего-то наобещала, воспользовалась, а затем просто обманула, еще и подставив их под мой «серп».

«Забери их силу, они мне нужны. Иначе умрут напрасно».

Проклятье. Так себе выбор. Но здравый смысл победил. Я быстро собрал их Тьму, все это время стараясь следить за собственной спиной. Не хватало еще получить в спину ножичек, подобный кинжалу Северины.

— Что ж, теперь мы действительно здесь закончили, — Друзилла наконец-то удовлетворенно улыбнулась и оглядела картину, от которой даже мне стало не по себе. При свечах масштабы казались не такими чудовищными, но дневной свет открыл все. — Совсем скоро ты сможешь перевести дух. Но прежде — еще одно маленькое дело, маленький кусочек силы.

Я снова привалился к колонне, чувствуя, что уже с трудом мог волочить ноги.

— Кого еще нужно?

Друзилла вздохнула.

— С твоей помощью я устранила всех конкуренток на темный трон. Всех, кроме последней. А темная княгиня может быть только одна…

Глава 25

Меня трясло от избытка силы. Зубы отбивали чечетку, пальцы даже невозможно было сжать в кулак, а мысли роились, и было трудно сосредоточиться на чем-то одном. Казалось, еще немного, еще капля Тьмы — и меня действительно разорвет. На этот раз уж точно.

— Не говорите загадками, — прохрипел я, уставившись на Друзиллу. — Кто еще остался?

— Твоя подружка. Дашкова. Точнее, теперь она сестра Юлия, — Прима разочарованно цокнула языком. — Пришлось согласиться на ритуал посвящения, чтобы не вызывать подозрений у остальных до начала церемонии. Но этим они подписали девчонке приговор. Останься она послушницей, чье тело и разум не готовы принять Тьму, никому не пришлось бы марать руки, да и она осталась бы жива. Но теперь Юлия — одна из Ордена, к тому же с даром физического воплощения Тьмы…

Не знаю, что в этот момент отразилось на моем лице, но Друзилла умолкла.

— В чем дело, почтенный брат? — озабоченно спросил Юстиний.

Я не отвечал. Просто продолжал мрачно пялиться на старуху. Вот, значит, как. Двойные стандарты в действии.

Подсовывала мне книжки и дневники, изобличающие вероломство и беспринципность прогнившего Ордена. Науськивала меня на кровопролитие во благо некого справедливого будущего. Но когда дошло до почти что финального шага, с таким же фирменным Орденским вероломством избавилась от тех, кто ей помогал. Без сомнений, без сожалений — ни мускул на ее морщинистом лице не дрогнул. Просто разом убила всех, кому дала надежду. А ведь наверняка наплела с три короба и обещала золотые горы. Удивительно, что Юстиния не тронула — видимо, он еще мог пригодиться.

Но где гарантия, что Друзилла точно так же не избавится и от артефактора, и от меня, и от несчастного Луция?

Старуха явно метила в дамки, и я расчистил для нее дорогу. Что же за договор она заключила с Тьмой? Чего попросила для себя, раз так перла к этой цели? И почему Тьма меня не предупредила?

«А зачем? Ты и без того прекрасно справляешься».

Ну спасибо за своевременный комплимент.

Друзилла тем временем попыталась убедить меня.

— С Юлией все равно придется что-то делать, хотя, по моему мнению, она обречена, — рассуждала старуха. — Если снимешь с нее приворот, девчонка попытается тебя убить. Особенно если узнает, что Ордена больше нет. Пойдет в самоубийственную атаку, и тебе ничего не останется, кроме…

Это я и так понимал. И все же почему-то не хотел избавляться от Дашковой. Точнее, от сестры Юлии. Нутром чуял, что рано, что не время для этого, но никак не мог понять, почему. Перегруженный мозг едва соображал.

— Нет, — сказал я. — Одна девица погоды не сделает. Пока приберегу ее.

Друзилла решительно замотала головой.

— Исключено. Потом подыщешь себе другую игрушку.

Ах вот в каком ключе она рассуждала! Думала, у меня к Юлии чувства? Нет, чувства, безусловно, были, но совершенно не те, которых ожидала Друзилла. Девушка мне нравилась, да и смотреть на нее было истинным удовольствием. Но влюбиться — упаси, Господь. Скорее, к Юлии я относился с пониманием и просто хотел дать ей второй шанс. Слишком молода, чтобы погибать из-за Ордена.

Тьма-тьмушка, что же ты сейчас ничего не говоришь? У тебя две кандидатки на должность священного сосуда. Неужели тебе все равно, кто из них станет твоими руками на последнем этапе?

Но сила хранила гробовое молчание. Даже странно. Мне казалось, ее должны были заботить подобные вещи. Вероятно, решать предоставили мне.

— Она останется, — с нажимом сказал я. — Пусть побудет в изоляции, потом я решу, что с ней делать.

— Нет!

— Друзилла! — Внезапно вступился Юстиний. — Палач прав. Одна душа с частичкой силы не сыграет большой роли. Все равно придется добирать дары знати для того, чтобы прорвать барьер. Одним аристократом больше, одним меньше… А времени мало. Палачу нужно восстановиться перед вторым этапом жатвы.

— Вторым этапом? — рассеянно спросил я.

Юстиний по-отечески улыбнулся.

— Ну как же, брат мой… Бал… Должно быть, вы совсем утомились. Идемте же, господа. Нужно позволить слугам подготовить здесь все для финала.

Так, Хруст, соберись. Бал… Точно, после резни я должен был отправиться на бал к Долгоруковым. Предполагалось, что там я смогу высушить десяток-другой аристократов, чтобы Тьма наконец-то получила нужный потенциал, ну а я… А я устраню заговорщиков и тех, кто им помогал. Туман в голове понемногу рассеивался, воспоминания сложились в ладную картинку, и я решительно кивнул своим мыслям.

— Я готов.

Но Друзилла не шелохнулась.

— Сначала Юлия, брат Элевтерий. Она умрет.

— Да что вы так к ней привязались?! — я терял терпение. — Сами же говорили, что девчонка почти бесполезна.

— Бала бы бесполезна.