Сел мой дед на самой медвежьей тропе, прямо посреди поля. Стал зверя караулить. В темноте медведь появился. Дед подпустил его поближе и выстрелил. Сразу не убил, а только ранил. Медведь к нему подбежал и убил, а сам к лесу отошёл и тоже помер. Вот так, касатик, погиб мой дед. – Баба Даша снова на короткое время замолчала, а я разлил водку по рюмочкам:

– Жалко деда Ивана. Как сейчас его помню. Давай еще раз помянем.

– Ты ешь, накладывай, не стесняйся! – стала потчевать меня баба Даша после того, как мы выпили. – Кому я столько наготовила? Гостей теперь у меня не бывает. Разве что соседка зайдет. Посидим, чаю попьём и расходимся. – Баба Даша улыбнулась. – Я вот вас часто вспоминаю. Хорошие вы ребята. Давай теперь за ваше здоровье выпьем. Наливай.

Я снова наполнил рюмочки. На этот раз, прежде чем выпить, мы чокнулись.

– Как вы живёте-то? – спросила баба Даша.

– Хорошо живём. Только видимся редко. Разбросало нас после института кого куда. Иногда пишем друг другу, иногда по телефону общаемся. Я женился, дети уже растут. Работа нравится. Что ещё себе пожелать? Часто институт вспоминаю, охоту в этих местах. Вот, не выдержал, приехал. Уж слишком сильно сюда тянуло. Думаю, теперь, когда домой вернусь, полегче будет. Хотя… Память сильная штука.

– Да, память, память, – вздохнула баба Даша. – Ты устал, наверное. Так ложись. Я тебе где всегда постелила, в чулане.

– Не хочется пока. Давай еще посидим, повспоминаем…

Утром баба Даша разбудила меня стуком в дверь и позвала завтракать. На столе возвышалась высокая горка только что испечённых блинов. Я сел за стол и, намазав блин мёдом, стал есть, запивая чаем. Очень вкусно.

– Как блины? – поинтересовалась баба Даша.

– Отличные. Лучше не приготовить, – похвалил я, глядя, как хозяйка ловко орудует в печи ухватом. Какие у неё ловкие, отточенные годами движения, ничего лишнего! Я бы так никогда не смог.

Закончив завтрак, я натянул сапоги, взял ружьё, патроны и вышел на крыльцо, где меня уже ждала баба Даша.

– Ты что же, после кладбища сразу на охоту?

– Да. Посмотрю, где дед Иван погиб. А после хочу побродить по полям до вечера. Не возражаешь?

– Решил так решил, – сказала она, запирая дверь на замок.

Идя по деревне, я обратил внимание, что за прошедшие годы её покинули многие жители. Кто-то уехал в город, кто-то умер. Бросилась в глаза неухоженность многих домов – в некоторых были выбиты стёкла, разломаны печи. Деревня вымирала. Я с грустью спросил:

– Баб Даш, сколько жителей осталось?

– Почитай, все уехали. Скоро последние старики поумирают, и всё. Мы и так никому уже не нужны. А какая деревня была, когда меня сюда дед привёз! Клуб, школа, магазин, ферма. Сейчас ничего этого не осталось. Да и не будет уже никогда.

Пройдя до конца деревни, мы встретили всего несколько человек. Они здоровались с нами, с нескрываемым любопытством смотрели на меня. Баба Даша не останавливалась и разговор ни с кем не заводила, только говорила в ответ своё «здравствуйте».

Вот и кладбище. Самое обыкновенное, таких на Руси тысячи. Заросшее кустами сирени и старыми берёзами. Свежая могила всего одна. Баба Даша пояснила:

– Здесь наша, деревенская, похоронена. Недавно померла. Со временем еще несколько могилок добавится, и всё, кладбище закроется.

Подошли к могиле деда Ивана. Всё как положено. Ограда, столик, лавочка. Памятника не было, только большой деревянный крест, на котором прикреплена фотография улыбающегося деда.

– Вот тут я каждый день бываю. Спасибо тебе, касатик, что приехал. Нас, стариков, не забыл. – Баба Даша достала из сумки кое-что из еды, бутылку водки, два стаканчика. – Наливай, помянем, раз пришли, – сказала она и стала поправлять росшие на могилке цветы.

Выпив, вспомнили, как шутил над нами дед Иван, когда мы приезжали, как учил нас жизни, как однажды нашёл нас в лесу, когда заблудились.

Потом баба Даша убрала в сумку початую бутылку и оставшиеся продукты и повела меня на поле, где медведь задрал деда. Я узнал это место – именно здесь мы когда-то охотились.

– Вот здесь дед лежал. Когда мы с охотоведом сюда пришли, овёс примят был, а на земле кровь запёкшаяся.

Осмотревшись, я сказал:

– Не самое лучшее место дед для засидки выбрал. Мог бы и на деревьях лабаз соорудить. Глядишь, и живой бы остался.

– Тому быть, – грустно сказала баба Даша.

Мы сели на землю, расстелили газету, достали продукты и водку. На этот раз выпили, ничего не говоря. И опять сидели, вспоминали…

– Ну вот я тебе всё и показала, – наконец сказала баба Даша. – Теперь пойду домой. А ты к ужину не опаздывай.

– Не опоздаю.

– Что мы не съели, оставь здесь, на земле, пускай птички тоже деда помянут. А водку мы вечером допьём.

Она пошла в сторону деревни, а я долго смотрел ей вслед, и так стало жалко состарившуюся бабу Дашу, которая осталась совсем одна на этом свете…

Погрустив ещё немного, я зарядил ружьё и пошёл к лесу. Надеялся, пройдя его краем, поднять тетеревов, а если повезёт, то и глухаря. Не спеша обошёл всё поле. Ничего. Перешёл через ручей на другое, и тут из-под самых ног с шумом вылетел тетерев. Выстрелил с опозданием и, конечно, промахнулся. Перезарядил ружьё и метров через триста вспугнул ещё одного тетерева. После выстрелов птица благополучно скрылась за деревьями. Переволновался – со мной такое бывает.

Сел на землю перекурить. Лес шумит. Берёзы уже начинают желтеть – нет-нет и упадут на землю первые листья. Хорошо.

Снова перезарядил ружьё и пошёл в поле в обход. В самом его конце поднял глухаря. На этот раз выстрел оказался точен, и глухарь, перевернувшись в воздухе, упал в траву у ёлочек. Медленно подошёл к нему, поднял за лапы. Как прекрасен этот лесной петух! Радость охоты, удачного выстрела охватила меня. Сейчас я самый счастливый человек на всём свете.

На сегодня хватит. Да и пора в деревню – солнце уже начинает садиться. К дому бабы Даши подошёл в темноте. В окошках свет. Ждёт хозяйка. Войдя в избу, сразу почувствовал запах приготовленного ужина. Увидев глухаря, баба Даша ахнула:

– Застрелил-таки! Молодец. Завтра эту птицу в русской печи приготовим. А сейчас умывайся и за стол. Ужин стынет…

Как и вчера, выпиваем, закусываем, вспоминаем. Засиделись допоздна. Утром на охоту…

Дни, проведённые в деревне у бабы Даши и в окрестных лесах, пролетели как один миг. Пора было уезжать, и я, как в студенчестве, чувствовал, что вскоре опять сюда вернусь. Но умом понимал, что этого не случится.

Провожая меня, баба Даша плакала. Просила обязательно приехать к ней с женой, с детьми. Пока она еще в силе. Я пообещал, чтобы не обидеть. Баба Даша и дед Иван навсегда останутся в моей памяти.