Он поднялся на каменное мозаичное крыльцо. За стеклянной дверью оказалась другая – черная в виде арки, с золотой массивной ручкой. Львиная морда-звонок помещалась в центре. Тоже золотая. Шибаев потянул на себя первую прозрачную дверь. Она подалась, и он нажал на ручку второй двери. На всякий случай, перед тем, как позвонить. Дверь с львиной мордой подалась – она была не заперта. Шибаев застыл на пороге, ожидая ловушки. Звенящая тишина давила. Ему казалось, он слышит обостренным слухом шорох водяной пыли за спиной.

Внутри дома было полутемно. Слабый зеленовато-красный свет падал через витражную арку двери, освещая большую прихожую, выстланную темно-зелеными и бордовыми шершавыми каменными плитами. Не горел ни один светильник. Углы тонули в темноте. Смутно угадывалось несколько высоких черных дверей. Справа возвышалась деревянная винтовая лестница, тоже черная, с резными перилами. Сочетание белых стен и черного дерева придавало дому монастырскую строгость.

Он переступил порог, осторожно прикрыл за собой дверь. Прислушался, привыкая к атмосфере дома. Тишина и ощущение опасности. Ощущение десятков наблюдающих глаз. Пульс молотил в висках, желудок скорчился, протестуя. Он сунул руку в карман куртки, почувствовал холод металла, тот словно отрезвил его.

Он уже был готов открыть ближайшую к себе дверь, но вдруг услышал звук. Как будто вскрикнул человек или животное. Где-то наверху. Он замер и прислушался. Теперь ему показалось, что сверху доносятся голоса. Он осторожно ступил на лестницу, ожидая, что ступенька скрипнет под его ногой. Голоса затихли. Прижимаясь спиной к стене, он боком, медленно, поднимался по лестнице, замирая после каждого шага. Снова голоса – мужские, кажется, но слов не разобрать. Неясный шум… возня…

Он поднялся на второй этаж и попал в широкий темный коридор.

– Сука! – услышал явственно и отшатнулся, вдавливаясь в стену. Человек находился рядом, в ближайшей комнате, видимо, спальне. Дверь была распахнута, но угол стены мешал Шибаеву рассмотреть, что там происходит.

– Сука! – снова повторил голос. – Ты… ты… ах ты, сука рваная! – Слова извергались фонтаном, и «сука» было самым приличным.

Шибаев осторожно выглянул и застыл на месте. Это действительно была спальня, полутемная из-за задернутых наглухо темно-красных штор. Сцена, развернувшаяся перед его глазами, была неожиданной и страшной. Полуголый мужчина, маленький и проворный, молча душил женщину, которая извивалась всем телом, вцепившись в его руки в попытке вырваться. Он захватил ее сзади, видимо, врасплох, и теперь оба неуклюже топтались на месте. Персона Ирина хрипела, пытаясь оторвать руки мужчины от своего горла. Другой мужик, громадный, жирный, покрытый шерстью как орангутанг, сидел на кровати, изрыгая сочный мат. Красный свет ночника придавал сцене трагизм.

Шибаев, прийдя наконец в себя, рванулся к дерущимся. Маленький человек рухнул от его удара, как подкошенный, не издав ни звука. Женщина метнулась в сторону и упала на пол. Второй мужчина, нагой, путаясь в простынях, потянулся к тумбочке – сверкала, как полированная, его плешь в красном свете ночника. И тут вдруг раздался выстрел. За ним другой, третий. Шибаев резко обернулся и обалдел. Персона Ирина, истерзанная, всклокоченная, в разорванной на груди одежде, стояла посреди спальни, держа в вытянутых руках пистолет, и в упор расстреливала голого мужчину. С каждым выстрелом тот дергался всем телом, заваливаясь набок, продолжая упорно тянуться к ночному столику, – видимо, там хранилось оружие. После пятого выстрела он, наконец, упал навзничь, разбросав руки, на красную от крови постель. Голова, неестественно вывернутая, запрокинулась назад. Из открытого хрипящего рта вытекала, пузырясь, струйка крови. Скрюченные пальцы царапали простыню…

Все произошло так быстро, что Шибаев не смог ничего предпринять. Он был даже не уверен, что Ирина заметила его. Шевельнулся, приходя в себя, мужчина на полу. Ирина резко обернулась, почувствовав движение, – на лице смесь ярости, бешенства и испуга, и, не раздумывая, выстрелила. Голова мужчины дернулась, кровь и бело-розовые ошметки ударили в стену.

Ошалевший Шибаев смотрел на Ирину. Она, казалось, все еще не видела его. Пальцы ее разжались, пистолет упал на ковер. В спальне воняло пороховой гарью, и было трудно дышать. Красный фонарь освещал сцену бойни. Наступившая тишина оглушала…

Он помнил, как она упала на пол всего минуту назад, видимо, чтобы поднять пистолет. Представил себе, как она входит в спальню Праха, а этот… Рудик, бросается на помощь боссу.

Шибаев смотрел на Костика Праха и ничего не испытывал. Поднял пистолет, тронул Ирину за локоть.

– Пошли.

Она молча, не сопротивляясь, позволила увести себя. Ушла не оглянувшись. Тяжело ступая, ударяясь плечом о стену, спустилась по лестнице. А Шибаев прикидывал, кто мог слышать выстрелы, и если такие люди были, то сколько у них есть времени до прибытия полиции. Ему даже показалось, что он слышит приближающийся вой сирены. Наскоро протерев дверную ручку полой рубахи, обежав взглядом прихожую, в которой стало совсем светло, он осторожно приоткрыл дверь. На поляне перед домом ничего не изменилось, так же пусто и тихо. Только туман превратился в мелкий и холодный осенний дождь.

Грег уже ехал им навстречу. Шибаев поднес к глазам часы – прошло всего тринадцать минут с тех пор, как они расстались. Он угрюмо ухмыльнулся – Грег имел полное право уехать три минуты назад.

Ирина сидела неподвижно на заднем сиденье, закрыв глаза. Шибаев до сих пор был не уверен, что она узнала их.

– Что случилось? – спросил шепотом Грег, косясь в зеркало на Ирину.

– Ты ничего не слышал? – спросил Александр.

– Ничего, – ответил Грег. – Как она здесь оказалась? Раньше нас.

– Не знаю. Ирина, – он повернулся к ней. – Ирина, где ваша машина?

Она открыла глаза, посмотрела на него бессмысленным взглядом и ответила медленно:

– На парковке около вокзала. – После чего снова закрыла глаза.

– Что случилось? – снова повторил Грег. – Ты видел Праха?

– Видел, – ответил Шибаев.

– И что?

– Ничего. Давай к реке, – сказал Шибаев.

– Избавиться от улики? – догадался Грег. – Как тебе Прах?

– Не очень, – ответил Александр. – Бандюк как бандюк. Они везде одинаковые.

– Как он тебя воспринял? – не унимался Грег.

– Он меня не заметил, – ответил Шибаев. – Ему было не до меня. Грег, она… – он кивнул назад на Ирину, – …разобралась с Прахом и тем, вторым, хозяином заправки.

– Как разобралась? – не понял Грег.

– Серьезно. Не по-женски. Прах получил пять пуль, Рудику хватило одной.

Машина вильнула в сторону. Грег с изумлением уставился на Шибаева.

– Она их что, замочила? Персона Ирина?

– Вот именно. Давай к реке, Грег. Детали потом, когда выберемся.

Они остановились на смотровой площадке, откуда Гудзон был виден во всей своей красе. Даже серый дождливый день не портил его. Скалистый противоположный берег, покрытый лесом, отвесно обрывался в реку. Воображение рисовало там силуэт всадника – индейца в пышном уборе из перьев.