и непосредственно взрыв бомбы в трюме не подожжет запасы пороха, из бокового пролива вывернул тяжеловооруженный корвет под флагом Кошачьего братства с торчащими из открытых портов стволами пушек. Корвет проделал ювелирный манёвр и втиснулся между фрегатом и берегом. Его пушки смотрели прямо в громадные пробоины фрегата всего с тридцати метров. Залп оказался сокрушительным. Фрегат переломился пополам и стал оседать в воду, при этом нижние края двух больших пробоин стали принимать воду. Это был конец.

Моряки бросились спускать шлюпки. Корвет не мешал им. Вместо этого он пронесся мимо, развернулся и пошел на помощь двум фрегатам, сражавшимся с княжеским флагманом.

В это время раздались выстрелы пушек на третьей батарее. Последний фрегат начал принимать воду, но моряки бросились ставить паруса и корабль, набирая ход и разворачиваясь влево, выбросился на отмель в тридцати метрах от батареи. Два пеших пиратских отряда бросились к кораблю бегом, стремясь поскорее взять спасшихся в плен и устранить угрозу батарее, исходившую от них.

В это время и появились три брандера. Смельчаки правильно сориентировались и направили лодки к единственному уцелевшему фрегату, команда которого как раз завела якорь[2]. Брандеры пронеслись мимо вражеской шлюпки, до фрегата оставалось меньше кабельтова. Длинный борт корабля маячил прямо перед ними. Тут смельчаки и запалили тряпье. Огоньки весело побежали по маслу и лодки полыхнули так, что смельчакам пришлось прыгать, иначе бы они сгорели.

Только теперь до противников дошло, что это не просто лодки, а брандеры. Две из трех лодок прибило к борту фрегата, раздались взрывы пороха... Бочонки с порохом были обложены бочонками с маслом и борт фрегата залило горящим маслом. Но силы взрыва не хватило проломить борт. Моряки кинулись тушить пожар. Тренированная команда черпала воду на негорящем борту и поднимала ведра за веревки, тут же выливая их на огонь.

Надо сказать, они быстро потушили пожар. Но береговые батареи тоже не спали и перезаряжали пушки. Фрегат стоял под неудобным углом и не попадал в сектора обстрела береговых батарей. Канониры рычагами разворачивали свои огромные пушки, наводя их на засевший в затопленных кораблях фрегат. Это было только вопросом времени, когда тяжелые береговые пушки отправят фрегат на дно. Наконец процесс перезарядки и разворота пушек завершился. К княжескому фрегату направился ялик с парламентером, который и разъяснил капитану ситуацию и предложил сдаться, обещая жизнь и обмен на пленных пиратов».

У пиратов был свой интерес: они получали при этом практически целый фрегат. Признаю, что я подал магистру эту идею пленения корабля. Это была составная часть моего плана.

«Дольше всего продержался флагманский фрегат, сражавшийся против двух пиратских фрегатов. Изрядно потрепанный и потерявший фок-мачту, а вместе с ней и ход, он стал жертвой внезапной атаки корвета, подошедшему на большой скорости к его не заряженному борту[3]. Княжеский фрегат к этому времени понес большие потери и не смог сопротивляться абордажу в момент его начала, а один из пиратских фрегатов подошел вплотную к правому борту и высадил вторую абордажную команду, пользуясь тем, что во время свалки на всех палубах команде не до заряжания пушек».

Таким образом Кошачье братство получило еще один почти целый фрегат и два подлежащие ремонту, второй тот, что выбросился на мель. Это стало очень ценным приобретением. Братству давно не хватало кораблей, а что за пират без посудины! Потери пиратов составили один к десяти. Впрочем, нападавших в плен попало более полутора тысяч. Их разоружили и с трудом впихнули в пиратский лагерь, огражденный деревянным частоколом.

Магистр принял меня с распростертыми объятиями и в торжественной речи, посвященной великой победе, похвалил и назначил своим заместителем. Между тем я додумывал новый план и когда он был почти готов, как всегда, поделился им со Старым. Его мнение всегда оказывалось ценным, тем более что квартирмейстер был опытнее меня как в морском деле, так и в жизни в этом мире, для которого все еще оставался чужим.

***

Два дня ром и слабое вино, заменявшее воду, лились рекой, но вот магистр позвал меня для обсуждения серьезного вопроса:

– Что будем с пленными делать, Кровавый Кашалот? – спросил он. – Сам понимаешь, что долго держать такое количество княжеских фанатиков в лагере я не могу. Они жрут наши продукты, требуют охраны в сотню человек, а с учетом смены караула – это целых три сотни. И потом это постоянная угроза всему братству.

– Слышал я краем уха, что именно этот князь особенно сильно преследовал членов Кошачьего братства, и в его темницах сидит более двух тысяч наших братьев. Сейчас я обдумываю вопрос об обмене пленными. На данный момент нас около трех тысяч и, думаю, прибытие еще двух тысяч старых и опытных членов братства пошло бы нам на пользу. В общем, я работаю над таким планом, если ваше могущество не против? – и я испытующе посмотрел в лицо магистра.

– Мое могущество только за! Чем больше кораблей и пиратов, тем мы сильнее. А в этом мире уважают только силу. Когда придумаешь план, поделись им со мной. Клянусь, что сделаю все, чтобы освободить наших братьев!

– Обязательно, ваше могущество, тем более что без вашей поддержки план так и останется планом.

***

Барселань не слишком большой, но важный и богатый город, а Барселаньское княжество