— Оля, я всё сказал.

Резкость в тоне должна была бы остановить Петрову. Будь она нормальным человеком. Впрочем, не исключено, что преследовала и собственную цель в данном случае. Сорвись сейчас Константинов, и появится еще одна причина заявить о нем, как о психопатической личности, с которым ребенка оставлять категорически нельзя. И когда дело дойдет до суда… Вот тут опекунские службы точно выступят на стороне матери. А допустить подобного не имел права…

— Уверен? А если я соглашусь на развод?

— Я сыновьями не торгую, — снова отреагировал резко. — Развод ты мне и так дашь. Адвокатам, правда, работу усложнишь, но да ладно. Переживут. И дальше что? — поинтересовался он, когда Петрова остановилась почти в плотную. — Оля, твои чары не действуют давно, — спокойно, наблюдая за тем, как её губы приближаются к его, усмехнулся. Поцелуй… или, вернее сказать, его попытка… Она сама положила его руку себя на бедро… Он знал её запах, её вкус. Он знал её всю. Но… Ни один мускул не дрогнул. Перегорело?.. Странно, но вдруг понял, что пожара и не было никогда. Было удачное манипулирование с ее стороны. Его взглядами на жизнь, желаниями, отчасти — скрытыми, а под занавес — ребенком. — Всё? — одновременно с прозвучавшим вопросом, без стука (мог поклясться, что не стучали) открылась дверь его номера. И со словами:

— Алексей Петрович, жду вас… — на пороге застыла Лерочка… Выдав чудесное, — Ой, — кукольное создание захлопнуло за собой дверь.

— Вот так просто? К Константинову — без стука? — съехидничала Петрова, только теперь оглянувшись. — Интересно, это та самая «серая мышь»? — тон её звучал с откровенным пренебрежением к упомянутой особе. — Или птенчик из золотой клетки, желающий вырваться на волю? — а сейчас тон бывше-нынешней не понравился совершенно. — Папочка уже в курсе случившегося?

Недостающий пазл сложился. Как сразу не просчитал. А вот так — слишком далеко мадам обитала для случившегося. Искал заговор среди самого близкого окружения. А получилось вон как. На будущее не мешает иметь ввиду…

— Значит — ты, — надевая куртку, констатировал он вслух, тут же признавшись, — На другую думал. Оля, мой тебе совет, не лезь в мою жизнь, — и сейчас озвучена не просьба, а приказ. Подобного тона от Константинова слышать до сих пор не доводилось. — И подумай над моим предложением. Поверь, это лучший вариант из возможных. Я все равно получу развод и заберу сына. Но в таком случае, ты его вообще никогда не увидишь. Ребенку нужна мать, а не кукушка.

Прошлое осталось в прошлом. По крайней мере — с этой представительницей рода человеческого. И сейчас мог говорить спокойно. Без эмоций. Вообще — без каких-либо. Еще год назад, нет — теперь уже — чуть больше, подобного себе даже представить не мог. Эмоции зашкаливали, приведя в итоге к серьезному срыву.

— В каком смысле? — насторожилась Ольга. Хотя бы одна живая реакция за всё время общения. Видимо, действительно, затронул опасную тему.

— В самом прямом, — закончил он, открыв дверь и, посторонившись, жестом пригласив гостью оставить номер. — Которые детей своих подкидывают в чужие гнезда. Своего сына выбросить за борт я не позволю.

— То есть — документы ты не подписываешь… — подвела она верный итог их непродолжительной встречи. И, одновременно, уходя от далеко небезопасной для себя темы. Константинов ясно дал понять, что в курсе её прошлого. А то было совершенно не нужно для благополучного настоящего. Да и если тот поступок станет известен широкой общественности…

— Совершенно верно, — прерывая ее размышления, подтвердил Константинов. — Мой сын будет расти и воспитываться в той стране, где родился. Где живут его отец, старший брат, бабка с дедом, в конце концов. Так что, Оля, вопрос закрыт.

— В таком случае я сделаю всё, чтобы ты вообще потерял возможность видеть Ника.

Прозвучавшая угроза вызвала усталую усмешку Алексея. Учитывая, что у них и так встречи сведены к минимуму… Что она могла придумать еще? Да, верно, вывезти мальчишку из страны. Но без его разрешения сделать этого практически невозможно. Значит пока можно выдохнуть…

— Рискни. На этот раз постараюсь сыграть на опережение.

Это была не угроза. Скорее — предупреждение. С угрозами давно начал действовать крайне осторожно. А уж теперь — тем более. Слишком хорошие адвокаты у мадам Петровой завелись. Не хотелось навредить мальчишке…

— Кусаться надумал? — слишком уверенно прозвучал вопрос гостьи. — Посмотрю, как долго протянешь. Ты же сорвешься, Константинов, — и вот такого развития событий ждали в его окружении даже те, кому, было время, доверял как себе. — И в этот раз я очень постараюсь, чтобы никто не добрался до тебя раньше, чем отдашь концы. И вот тогда…

— Благодарю за пожелание, только на тот свет пока не планирую. В гости заглянул год назад. Не понравилось, — достаточно грубо вытолкав жену за дверь, Константинов, наконец, оставил номер.

День завершался не самым лучшим образом. А уж если Петрова пошла сыпать угрозами… Не лучший признак. Однозначно — есть какой-то маневр. И вот это уже, действительно, работа для адвокатов!

Не особо интересуясь, куда намеревается направиться суженая, Константинов вошел в подошедший лифт. Ждала прогулка…

Возможно, сейчас и остался бы в номере. Было над чем поразмыслить. Что-то события начинали развиваться совсем не по тому плану, который изначально задумывался. Только сегодня с ним в компанию снова напросилась Лерочка Вешник. Не хотелось расстраивать девочку.

Да и погода располагала к прогулке. Свежий воздух, к тому же. Глядишь, мозги лучше соображать станут. А поразмыслить было над чем…

2

Самый запад России. Не особо церемонясь, Алексей, тесня от дверей друга, вошел в номер. Спокойно закрыв дверь, помедлив, обернулся.

Сашников замер в центре комнаты. Выдерживал расстояние. Правильно. Вот сейчас — пусть боится. Действия. Слова. Одного слова с его, Константинова, стороны было достаточно, чтобы карьера пошла вниз. Не пошла — полетела. И вряд ли Артем этого не понимал. Поэтому и дружеские отношения старался поддерживать. Одно имя Константинова давало ему определенные преференции. А уж статус друга…

— Один вопрос, Артём, — отходя от двери на пару шагов, спокойно заговорил нежданный поздний гость, — Совсем крышу снесло?

— Ты о какой крыше? — сделал тот вид, что не понял. А вопрос прозвучал с нервным напряжением, что