Дочка шефа разыскивала бывшего парня, неожиданно исчезнувшего с горизонта пять лет назад.

— Валерия Николаевна, вы понимаете, что ваш отец будет недоволен, если только до него дойдет информация, насколько серьезно интересуетесь Константиновым? — уточнил, сидящий сейчас напротив неё, мужчина лет сорока, может — чуть больше. Как-то не интересовалась его возрастом. Вообще было без разницы, кто там работает у отца. — Вы же знаете отношение Никлая Ульяновича к актерам. А если…

— А если, даже случайно, до него что-то дойдет, я докапываться до истины не стану. Виноваты будете вы. И вот в таком случае, Николай Вешник узнает, кем приходится вам нерадивый сотрудник службы безопасности. Как видите, я всё знаю, — невероятно спокойно улыбнувшись, продолжала Валерия. — Но мы ведь не станем доводить до этого? Молодому человеку нужна хорошо оплачиваемая работа, а мне — незначительная помощь от его отца.

— То есть, права на ошибку не имеет никто?

Уточнение Ирвина вызвало очередную улыбку Вешник. Выяснял, на сколько серьезно она настроена? Достаточно серьезно. С детства было так, если что задумывала, добивалась. Пусть порой не сразу, медленными шажками, но своё получала.

— Имеет. Все мы люди. Только с некоторыми оговорками. — Валерия, сделав глоток кофе, задержала задумчивый взгляд на собеседнике. — Олег Иванович, как думаете, папа будет доволен, узнав, что одного из его представителей службы безопасности высчитала девчонка? Или, может, его порадует факт попытки изнасилования единственной дочери в её же номере, в то время, как так называемый телохранитель отдыхал в компании какой-то куклы? За которым, кстати говоря, я о номере сейчас, ваш протеже должен был следить денно и нощно. Ведь Алексей Константинов мог не проходить в тот вечер мимо моего номера. Мог не обратить внимания на незакрытую плотно дверь, на шум.

— Валерия Николаевна, я ведь знаю, что ваш отец не одобряет ваш этот…

Её пытались вежливо вернуть в рамки «папенькиной дочки»? Смешно. Она умела играть, когда того требовали обстоятельства. Умела быть любящей и послушной дочерью. Но иногда всё же позволяла себе показать характер.

— А вот этот момент вас не касается, — неожиданно резко прервала собеседника. — Ваш протеже отличился. Да и вы летели сюда слишком долго, — и это, определенно, не слишком устраивало, ибо было потеряно время, которого, и без того, не много. — Послушайте, я не собираюсь никого сдавать. Но мне очень нужна информация по Константинову. Если эти вопросы будут исходить от меня, у человека, действительно, вполне могут начаться проблемы. Я этого не хочу.

Почти час продолжался безрезультатный разговор. Хотя, вроде, не требовала достать звезду с неба. Всё значительно проще. И точно знала, что вот этот человек в состоянии справиться с её «незначительной» просьбой.

— И на сколько глубоко вы хотите закопаться?

Да, он работал на Николая Ульяновича Вешника. Но вот что касалось сидящей сейчас за столиком особы… Практически никогда не мог отказать в просьбе. Обладала она уникальным даром убеждения. Как сейчас…

— Максимально, на сколько возможно, — и вновь неожиданная жесткость, что совершенно не вязалось с её внешностью. — В первую очередь, хочу знать всё про его жен. Почему развелся первый раз. Что за человек — вторая. Особенно — вторая. Что вызывает в нем отторжение к женскому вниманию? Что сделало до такой степени непримиримым к красивым женщинам, циничным, где-то даже и грубым.

— Валерия Николаевна, простите, вы про будущего мужа так не интересовались, — осторожно припомнил Ирвин, определенно занервничав. Задачка, на самом деле, ставилась не из простых. Если дойдёт до самого Вешника, уволить не уволит, но…

— Олег Иванович, про будущего мужа у меня достаточно информации, — и снова резкость в голосе, что совершенно не похоже на очаровательную Лерочку. Складывалось ощущение, что её что-то очень сильно раздражало. — И если захочу узнать что-то дополнительно, то обращусь уже к другим людям. Что касается Константинова…

Для чего нужна информация? Сама хотела бы понять. Пока — просто нужна. Особенно после того, как случайно стала свидетельницей его общения с какой-то дамой. Видела ту только со спины. Однако непонятное неприятие преследовало до сих пор. Хотя, должно быть совершенно всё равно, с кем он там общается, и кого принимает у себя в гостях.

— Я постараюсь вам помочь, — не смотря на сомнения, всё-таки пообещал Ирвин после короткой паузы. — Но, еще раз повторяю, если Николай Ульянович узнает…

Брак Валерии Вешник был выгодной сделкой, что прекрасно все понимали. Неясно было другое, каким образом отцу удалось уговорить дочь пойти на подобное. Кукольное создание всегда говорило исключительно о любви в отношениях. И вдруг, резко пошел разговор о предстоящей помолвке и подготовке к свадьбе. А тут непонятный интерес к актеру, хоть и «звездному». Как говорится — не того полёта птица.

— Свадьбу я срывать не собираюсь, а для отца самое главное — это, — заверила Лерочка, не раздумывая, добавив, — И еще, сам Константинов не должен не то, что узнать, а даже заподозрить о моем интересе.

— Не могу понять, что вы задумали… — медленно протянул Ирвин, чем вызвал неподдельное недоумение самой Валерии.

Вот что знала точно — служаки отца лишних глупых вопросов не задают. Да, она не Николай Вешник, но и в качестве дочери обладает определенными правами. И считаться с ней, нравится это кому-то или нет, приходилось. Да и невозможного никогда не требовала.

— А вам и не надо, — качнув своей очаровательной платиновой головкой, с улыбкой заверила Валерия. — Просто помогите мне. И я никогда этого не забуду.

— И как быстро вам нужна информация?

Еще один глупый вопрос, учитывая. Что съемки, по крайней мере первой части долгоиграющего сериала, планомерно подходили к завершению. И до перемен в её собственной жизни оставалось всё меньше времени.

— Если назову сроки, вряд ли вы сработаете качественно, — после непродолжительного размышления, вновь заговорила Валерия. — Оттягивать тоже не хочу. Если вы мне выдадите данные к свадьбе, вряд ли будущий муж поймет такой мой интерес. Олег Иванович, повторяю, свадьба, так нужная отцу, будет, — буквально отчеканила Лерочка, практически не скрывая своего раздражения относительно непонятливости собеседника. — И моя просьба моего будущего мужа никак не касается. Считайте, что я не хочу оставаться в долгу перед человеком, который мне помог. Деньги он не возьмет. Да они ему и не нужны. И ещё вот что, я хочу знать, куда