перед глазами, ибо понимаю — мои дни, как управляющего этим телом, сочтены! Хорошо, если Макс не сотрет мою личность, а оставит в качестве безмолвного наблюдателя, хотя смотреть, как он уничтожает все, чего я достиг, наверняка, то еще удовольствие! Простите меня девчонки! Простите меня все! Осталось всего несколько секунд, до того момента, как…

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! — гремит дикий мысленный ржач в моей голове. — Ой, не могу! О-о-ой! Видел бы ты свое лицо сейчас, Рич! Впрочем, я это заскриню! Ну-ка, где-то тут было зеркало?

Передо моим лицом возникает голографический экран с изображением моей собственной ошарашенной хари. Действительно, эмоции ужаса, разочарования в жизни и сожаления просто переполняют эту морду.

— Ал-л-лешин! — дав петуха, пытаюсь выкрикнуть я. — Оп-пять твои шуточки⁈ Хочешь меня заикой сделать?!!

В ответ слышу лишь громогласный хохот. Да, мой ИНК Максим Алешин — исключительное создание. Гениальное творение полусумасшедшего гения наполовину человека, наполовину киборга Арсения, напичкавшего себя имплантатами до невероятной степени, заменив практически все жизненно-важные органы, за исключением мозга и сердца. Робо-карсу, как он себя называл, удалось в буквальном смысле этого слова совместить искусственный интеллект и «душу» героя, погибшего на войне в кровопролитной схватке, заключив ее в ядре ИНКа. Больше у него такие опыты не выходили — мешало неучтенный фактор «усталости» души. В отличие от них всех, Макс всем сердцем желал продолжать бои за спасение человечества даже после смерти, потому и смог восстать в виде ИНКа.

Сначала мы с ним не ладили: он постоянно требовал от меня абсолютной, полной самоотдачи, чуть ли не бросаться грудью в бой, гоняться за каждым хвостатым, что рано или поздно привело бы меня к бессмысленной смерти. Но немногим позже мы сумели договориться, нашли общий язык, интересы, хобби. Макс осваивал собственные способности — все-таки он уже был не человек, а суперкомпьютер, способный за секунды решать миллионы операций. Тем не менее, для меня, да и для самого себя он оставался человеком, пусть и в духовном смысле. Благодаря ему, мне удалось сохранить и свою человечность, эмоции и чувства в то время, как мои товарищи становились бездушными машинами для убийства, как того и требовали наши комиссары.

— Ох, ты бы себя видел! — прихожу в себя под дикое ржание ИНКа и его подколки. — Рик, братан, вот уж не думал, что ты обо мне так плохо подумаешь⁈ Как бы я мог тебя так подставить⁈ Неужели ты в это поверил⁈ Ох, прости, конечно, мог! Потому я и прикололся!

— Дебил! — рычу, пытаясь сделать вид, что не испугался, хотя на самом деле меня дико трясет. Отходняк тот еще после пережитого. — Откуда мне было знать, как ты себя поведешь при включении? Вдруг, автоматика бы победила?..

— Рик, брат, извини.

Макс становится серьезен.

— Я бы никогда не предал тебя, — говорит он тише. Ну, не говорит. Его мозговые синапсы так сильно переплетены с моими, что мне иногда кажется, будто я шизофреник. Но Макс никогда не переходит грань, хотя может перехватывать управление. Он понимает, что лишь гость в моем теле, хотя может чувствовать вкус и эмоции так же, как и я.

— Ты для меня больше, чем родной человек, — продолжает он. — Я никогда бы… стоп. Что произошло с твоим, блять, телом⁈ Откуда такая сила⁈ Ты точно Ричард⁈ Назови свой альфа-код!

— Бета триста сорок пять ай джи четыре, — отвечаю так быстро, как только могу. — Макс. Ты слишком долго был в отключке. Это тело и не мое, в общем-то. Даже удивительно, что я смог притащить тебя с собой, когда погиб.

— Погиб⁈ Не твое тело⁈ — восклицает тот. — Хм, а ведь и правда. Ну, говори…

Начинаю мысленный рассказ с самого момента смерти и до сегодняшнего дня. Когда заканчиваю, чувствую, как напряженно обдумывает случившееся Макс. Но его реакция меня лишь радует.

— Знаешь, — говорит он задумчиво. — О подобном я и мечтать не мог. Перерождение в новом спокойном мире, девушки, нормальная еда, горячая вода… да ты еще и по мирам скачешь, как белка. Но я вижу, что ты не пиздишь мне…

— Макс!

— Да, прости, это я сгоряча, — поспешно добавляет он. Одним из наших правил является соблюдение чистоты общения. В то время все вокруг просто говорили матом. Найти нормального собеседника было крайне затруднительно. Макс, выходец из интеллигентной семьи ученых, стал для меня не только отдушиной, но и учителем, раскрыв богатый языковой мир.

— Просто эмоции зашкаливают, — признается он. — Да еще и связь молчит. Непривычно сидеть в тишине, когда не отвечает ни один канал. Пеленгую только местное радио, да спутники. Но, братишка, получается — мы теперь сами себе короли? Причем, обладающие невероятной силой⁈ Ты хоть измерял свой предел?

— Ты знаешь, Макс, — тихо отвечаю ему. — Мне кажется, предела нет.

— Это как? — с сарказмом спрашивает тот. — Типа, ты планету можешь сдвинуть с орбиты? Потушить Солнце⁈

— А знаешь, может и смогу, — вспоминая свои возможности, отвечаю ему. — Вот только незачем мне такими глупостями заниматься. Дел и без того хватает. В общем, осваивайся и давай займемся делом. Времени в обрез, а нам еще нужно изготовить партию чипов…

Остаток дня и всю ночь мы с Максом из подручных средств сооружаем кустарные, но действующие имплантаты. Увы, но работать они будут едва ли в четверть своих возможностей, так как у нас нет ядерных батарей и нанотехнологий будущего. Окончательный вариант представляет собой металлическую сетку, которую мы устанавливаем во внутреннюю часть укрепленных армейских шлемов. Основная часть останется снаружи, так как у нас нет возможности вживить ее без риска убить носителя. Испытателям придется терпеть некоторое неудобство и болезненные ощущения при включении/отключении гаджетов. Кроме того, каждому придется сделать операцию по вживлению биоимпланта, с помощью которых люди и будут превосходить свой предел. Но кроме того, каждый из них должен быть бесконечно предан нашему делу. На всякий случай Макс установил в каждый гаджет возможность удаленного контроля и аварийного отключения…

Время летит с невероятной скоростью. Раз — и прошел целый месяц! За это время мы с Максом успели наклепать пару десятков имплантатов и даже проверить их в действии. Первыми добровольцами стали, естественно, парни из учебки и, как ни странно, Ичиго, бывший директор отделения. Остальные все больше и больше напоминают меня и моих сотоварищей после того, как над нами поработал