— А-а-а, я так и думал, — вдруг произносит Ичиго, прочитав имена. — Так их папаша сюда засунул за мной приглядывать. Ну и помогать, если чо. Так-то они сволочи те еще. Но у меня особо выбора не было.

— Ты мне вот что скажи, — сажусь прямо на стол, нависая над ним. Бывший начальник невольно отодвигается. Он уже стал свидетелем того, как я продемонстрировал свою «воинскую выучку» на плаце, где сейчас помирает мой взвод будущих преданных защитников. После того, как я сто раз отжался, поднял «фольксваген» и сломал несколько кирпичей щелчком пальцев, ни у кого не возникло вопросов и претензий. Почти ни у кого, как я думал. На Ичиго шоу тоже крепко повлияло.

— Скажи, что ты думаешь делать дальше? Вернешься к отцу?

— К этому ублюдку, ценящему лишь деньги и женщин? — невесело ухмыляется тот. — Уж лучше вернуться в деревню к деду и дрочить всю жизнь на грядках! Да что ты можешь знать про мою жизнь? Вы — городские, всю жизнь проводите в роскоши и богатстве, пока нам приходится буквально лезть по головам, чтобы добиться чего-то в этой жизни!

— Спокойнее, шкет, — осаживаю разошедшегося парня. — Я вообще не знал своих родителей. Их убили, едва я родился. А сам я сбился со счету сколько раз пытались убить или продать меня, пока не научился держать нож в руках.

Это была истинная правда. В старом полуразрушенном мире человеческая жизнь стоила ровно одну банку тушенки. Дети умирали даже не десятками — тысячами. Человеческая цивилизация приближалась к тотальному вымиранию. Выживали лишь самые сильные, самые приспособленные и самые везучие. Мне повезло. Пусть сейчас я в куда более спокойном мире, но мне есть чему научить этих людей.

— Пошли, — говорю, кивком головы приказывая следовать за собой. Добавляю, пока мы идем по пустому длинному коридору:

— Ты можешь сбежать к отцу. Можешь вернуться в деревню. Но можешь и остаться здесь, получив равные права и обязанности, разделив их со своими людьми. Запомни, шкет — с этого дня история вашего города, а затем и всей страны полностью изменится. А начнется все с небольшого отряда.

Ичиго недоверчиво хмыкает, но не сбавляет шаг. У этого парня все-таки есть стержень. Он не слишком избалован и задатки руководителя у него есть. Надо лишь довести все до определенной кондиции. А это мы можем и умеем.

— Бойцы! — ору, вышагивая перед строем бывших сотрудников безопасности. — Отныне вы все переходите под мое личное командование! Но, прежде чем я расскажу, для чего вы нужны этой стране, как и было обещано… Рядовой Гуо! Рядовой Бао! Выйти из строя!

Означенные ублюдки покидают ряды своих сослуживцев. На их лицах сияют нехорошие ухмылки. Уверен, они уже пустили слух о том, что не стоит здесь задерживаться.

— Думаю, вы все уже в курсе, что эти двое решили уволиться из рядов славных и доблестных защитников справедливости и закона, чтобы вновь вернуться к бандитизму и разбою⁈ — кричу, с удовольствием разглядывая, как ухмылки на лицах «оборотней» сменяются тревогой и страхом. О да, ребята, все правильно. Бойтесь!

— Да, все так и есть! Рядовые Бао и Гуо — совсем не такие как вы! Они были приставлены мафией к вашему начальнику, чтобы следить и докладывать главарям мафии о всех его действиях!

Шагаю вплотную к двум идиотам, уже осознавшим, что им некуда деваться. Быстрыми взмахами срываю с них нашивки.

— Рядовой Гуо! Рядовой Бао! Вы обвиняетесь в многочисленных нарушениях закона! За разнообразные преступления против честных граждан! За бандитизм и разбой! За шпионаж и доносы я приговариваю вас к каторжным работам в течение года на платиновых шахтах!

В строю кто-то невольно охает. Платиновые шахты — одно из самых опасных, но высокооплачиваемых рабочих мест в округе. Как правило, туда идут лишь самые отчаявшиеся, несмотря на рекламу и высокую зарплату. Угрозы обвалов, постоянная тяжелая пыль в воздухе и прочие проблемы постоянно создают угрозу жизни и здоровью рабочих, несмотря на технические меры безопасности и противогазы. Платина — крайне нужный, редкий металл из-за которого люди вынуждены идти на такие меры. Ни для кого не является секретом, что на некоторых шахтах даже используют рабов, оттого то так явственно проступает ужас на лицах предателей. Они точно вообразили себе, что я договорился какими-то работорговцами и продал их.

— Все в рамках закона! — продолжаю я. — Вместо того, чтобы держать их в тюрьмах, где их будут кормить и содержать за счет налогоплательщиков, я предложил Президенту более действенные методы по исправлению преступников! Отныне…

— Сдохни! — «внезапно» орет рядовой Гуо, выхватывая припрятанный револьвер и стреляя в меня почти в упор. — Сука! Мразь! Сдохни, гребанный фашист!

— Бах! Бах-бах-бах!

От выстрелов невозможно увернуться. Впрочем, на этот раз я и не собираюсь этого делать. Гуо вскипел вовремя — мне как раз нужно было чем-то «доломать» подчиненных. Я просто ловлю выпущенные в меня пули. Правой рукой. А левой забираю револьвер из руки белого как снег Гуо, сжимая его в комок как пластилин, превращая в комок железа.

— Дзы-ынь! Дзынь-зынь!

Пули с легким музыкальном звоном катятся по мостовой. Вслед за ними отправляется железный шарик — то, что осталось от пистолета. Оба преступника падают на колени, замирая от дикого, первобытного ужаса, а я, как ни в чем ни бывало, продолжаю речь:

— Отныне мы будем поступать со схваченными на месте преступления бандитами только так! Страна находится в ужасном положении, и только мы способны дать отпор зарвавшимся мафиози! Теперь схваченных на месте преступления мы будем казнить на месте или отправлять в шахты! Никаких больше долгих судов с продажными адвокатами и судьями! Наши семьи живут в постоянном страхе! Не бывать тому, чтобы преступники оставались безнаказанными!..

Вижу, как лица некоторых стоящих передо мной загораются надеждой, хотя они еще не отошли от шока из-за устроенного мной зрелищем. Даже Ичиго стоит бледный как мел. Вероятно, его представление обо мне, как о городском хлыще только что разбилось вдребезги. То, что надо! Теперь будем ковать авторитет, пока горячо!

— То, что вы сейчас видели, — говорю, демонстрируя открытые ладони, — не обман зрения и не дешевые фокусы! Эта сила — результат долгого, упорного труда и чудеса суперсовременных технологий. Сейчас у вас, сукины дети, есть выбор: остаться тем жалким дерьмом,