Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Считаешь, Гилрау пообещали корону Алинаса за участие?
— Может, и корону. А может, и титул великого лорда. Всё же лучше герцога. Или ректора там какого-то. Но из великих лордов никто пока не при делах. Либо ещё не знают, либо думают.
Рыцарю вспомнились разговоры с герцогом.
— Как Шелан Мирарский.
— Значит, и его уже обрабатывают? Удивлюсь, если он не согласится. Ему-то свобода от Алинаса лакомее любых эльфийских сокровищ. Хотя, если честно, не понимаю я его. Пришёл бы к Арнау, попросил бы больше прав, меньше налогов, Арнау ведь добрый. Но нет, мы же гордые такие.
Эйсгейр усмехнулся — кто бы говорил о гордости... Но Тунор подозревал в отношении герцога Шелана то же самое, что и рыцарь.
Из завоёванных южных королевств Мирар пострадал больше всех. Попытавшись захватить богатого соседа, он не рассчитал силёнок. В итоге Алинас успел отчекрыжить у него чуть ли не четверть земель, пока не пришёл прапрадед нынешнего короля и не пригрёб к рукам оба королевства. А после уцелевшего мирарского принца, кроме того, что унизили до герцога-вассала, ещё и обложили немаленьким налогом. Герцоги до Шелана пытались исправить ситуацию — то мечами, то дипломатией, — но не вышло. Теперь два бывших королевских дома были заклятыми врагами.
Даже если Шелан не желает зла лично Арнау, великому лорду Алинаса, избавиться от его власти он точно хочет. А уж если ему при этом ещё и земли вернут...
Тунор поднялся.
— Всё, засиделся я, надо идти, а то конец маскараду.
— Зачем он тебе вообще нужен?
— Знаешь, оказывается, можно очень много вещей выяснить, если люди думают, будто ты малость выжил из ума. Или если недооценивают тебя.
Эйсгейр только фыркнул.
— Кстати, а ты поправки в закон от Младшей палаты смотрел?
Старик, кажется, удивился.
— Нет ещё.
— Посмотри-посмотри, там тоже много интересного. — Эйсгейр решил не оставаться в долгу. — Как давно ты... в этом всём?
— Да где-то с год.
«Как же я так пробулькал целый год... — упрекнул себя рыцарь, вспоминая и о годе, упомянутом Эамондом, и о годе, про который говорил Виркнуд. — Даже Тунор пронырливее меня оказался».
Великий хорёк пошевелил плечами, покряхтел, прокашлялся. Потом сгорбился, руки его снова задёргались, подбородок затрясся.
— Кстати, Гилрау был в столичной тюрьме после той кутерьмы в Южных Клыках. Мне-то всё равно, но ты вроде к псам неравнодушен. И насчёт Нирии я серьёзно. — Голос его стал привычно дребезжащим и противным. — Будет обидно, если из-за какой-то бабы, пусть и умной, древний снежный хрен растает.
— Тварья задница ты, Тунор!
— Так, я пошёл. Придумай потом какую-нибудь безделицу меня задобрить за появление во Всесвете.
— Хрен тебе, а не безделица! Всесвет не в твоём подчинении.
— Ты, давай, круг тишины-то снимай и продолжай орать.
Когда лорд Зандерата вышаркал из трапезной, вслед ему неслась возмущённая брань Эйсгейра. Тунор, бешено размахивая тростью и трясясь, обещал припомнить отмороженному лорду и Всесвет, и вообще все обиды до тысячного колена. Дворцовый распорядитель, то бледневший, то красневший от виртуозных ругательств, пошёл проводить старика, следуя за ним на безопасном расстоянии.
А Эйсгейр, оставшись один, расхохотался во весь голос. Под кругом тишины, конечно, чтобы никто не услышал.
Часть V. То, что определяет будущее. Глава 1. Бумажка
— Господин приказал заняться и этим тоже.
Что там принёс посыльный? Я повернула голову. Библиотечка! Самое ценное из моих вещей.
Один из генасов заметил мой взгляд.
— Да, это твоё. Её, конечно, быстро вскрыли, — он продемонстрировал открытую книжку, — но там нашли вот это... — с этими словами генас показал мне другую книгу под названием «Лекарственные растения». — И она запечатана гораздо лучше, чем вся библиотека.
Генас приблизился и приложил мою ладонь к книге. Ничего не случилось.
— Это было, конечно, маловероятно, но попробовать стоило, — пробормотал он и, отложив обе книжки в сторону, занялся своими склянками.
А вот фиг вам! Через секунду я даже удивилась, что у меня нашлись силы позлорадствовать. Хотя мне тоже не известно, как открыть эту книгу. Вспомнились записи и рисунки, сделанные в лощине. Их ещё, наверное, не нашли, иначе они бы знали про Тёмные Чащи. Но может, уже просмотрели мои бумажки и просто не подают виду?
Бумажки! Можно попробовать вставить в трещину бумагу... В лаборатории её полно, надо только стащить. Но как? Спрятать-то некуда. Хотя... Мне ведь нужен маленький кусочек. Сунуть в рот? А потом подождать, когда высохнет...
Один из генасов окунул в склянку с жидкостью полоску бумаги, и та покраснела. Красный, кажется, означает кислоту... Предки, они же часто так делают! Я осмотрела пол, насколько мне позволял ошейник, и увидела ещё несколько таких полосок, уже использованных. А чистые лежали на столе, совсем на краю. Мимо него меня поведут к выходу, а ноги нередко меня не держат...
Когда стоящему рядом стражнику сказали, что со мной на сегодня закончено, тот сдёрнул меня со стола и повёл прочь из лаборатории. Я сделала вид, будто запнулась и, падая, смогла смахнуть бумажки на пол. Белые клочки разлетелись словно снег. Но схватить хотя бы один мне не удалось: водяное щупальце дёрнуло меня вверх и поставило на ноги.
— Держи её крепче, — пробурчал иллиген стражнику и замахал руками. — Всё, всё, уводи.
Проклятье! Они так быстро реагируют... Всё равно — завтра попытаюсь снова!
Через пару минут я оказалась в своей камере, но вскоре камни разлетелись, и стражник швырнул мне очередную миску. Сегодня ужин без чер... О! В камнях двери белело крохотное пятнышко. Как бумажка оказалась здесь? Наверное, прилипла к сапогам стражника или зацепилась за ткань. Предки! Если бы не кандалы, я могла бы прямо сейчас проверить, будет ли атал действовать с бумажкой в трещине...
***
Меня разрешили забрать. Ноги дрожали так сильно, что я почти не притворялась, когда падала на пол. Стоило лишь чуть согнуть колени, как мышцы отказались держать тело, и я рухнула вниз. Рядом оказалась только одна использованная бумажка, но... Вода вздёрнула меня вверх, до боли сжимая шею. Вы поднять меня хотите,
