– Ты полностью права, моя прелесть.

– Ты теперь тоже так меня называешь?

– А знаешь, Мечислав попал в точку. Ты действительно прелесть. По-настоящему красивая. И не столько внешней красотой, как внутренней. Душа, разум, сердце – если бы люди могли это видеть, ты была бы одной из самых прекрасных женщин на земле.

Комплимент был мне приятен. Он означал, что вампир успокаивается, и потом, женщина я или нет?! А женщины любят ушами!

– Спасибо, Даниэль.

Я поудобнее устроилась на полу, обхватив руками колени вампира.

– Мы пробудем здесь до утра. А потом мне понадобится твоя помощь. Даниэль, ты сможешь передвигаться днем?

– Я попробую. Если не будет солнца, мне будет гораздо лучше. Но даже при солнце, если это необходимо…

– Я не попрошу ни о чем, что не будет необходимо. Высшие Силы, как я устала!

– Иди ко мне, – вампир подхватил меня с пола, и я свернулась клубочком у него на коленях. – А о чем ты говорила с Андре?

Я покусала губы. Дипломатия трэба…

– Ты знаешь, что Дюшка хочет получить меня. Я предложила ему сделку.

– Да? И что же это за сделка?

– Если он победит Мечислава в честном бою, он получит меня.

Вампир покатился со смеху.

– Твой труп?! Так, что ли?!

– А хоть бы и так! Что тебя удивляет?! Он же не знает, что Мечислав поставил на мне Печати!

– Ты ему солгала?

В голосе вампира звучало уважение. Я хотела было сказать, что солгала, но тут же передумала. Если Даниэль мне поверит, то будет терзаться другим вопросом – не солгала ли ему я? И не сможет активно работать. Это не дело.

– Я пригрозила ему вашим Советом. Он сказал, что Совет не будет меня слушать. А я в ответ сказала, что меня выслушают как твоего фамилиара.

– Ему и в голову не пришло, что ты можешь выдержать Печати двух вампиров.

Я считала, что Андре просто не пришло в голову, что Мечислав позволил бы кому-то хоть кончиком пальца тронуть своего фамилиара (в метафизическом смысле). Тем более Даниэлю. Но говорить ему этого не стоило. Получилось бы так, словно Даниэль – осетрина второй свежести, вампир бы обиделся на меня, а ссориться нам ни к чему.

– А вы пока и не поставили на мне все восемь Печатей. Думаешь, я бы их выдержала? И не свихнулась? Верится с трудом!

– Не знаю, кудряшка.

– И никто не знает. И я не хочу экспериментировать на себе. У эмиссара Совета, что ли, спросить?

– А если он тоже не знает?

– Да, задали вы мне задачку, – протянула я. И хоть бы раскаивались, зубастики хреновы! – Даниэль…

– Да, кудряшка?

– А ты не расскажешь мне подробнее о Печатях?

– А что именно тебя интересует, кудряшка?

– Много всего. Я уже поняла, что есть четыре Печати. Первая – Печать тела. А почему так?

– Потому что Печать тела ставить гораздо легче остальных. Для этого почти ничего не нужно. Только секс и кровь.

– У нас с Мечиславом секса не было.

– Но что-то наверняка было.

– Поцелуй. И немного крови.

– Этого иногда достаточно. Если вампир по-настоящему силен. А Вторая Печать? Как он тебе ее поставил?

– То же самое. Даниэль, а что я получаю от этих Печатей и что получает Мечислав?

– Ты – человек. Если ударить тебя осиновым колом, тебе вреда не будет. Ну, какой-то, конечно, будет, но ты не умрешь от этого. А я могу умереть, если все пойдет не так, как надо. И Мечислав получает теперь определенную устойчивость к осине и к серебру.

– А к святой воде? Или крестам?

– Нет. К этому не даст устойчивости никакой фамилиар. Если плеснуть на того же Мечислава святой водой – он умрет, как и любой другой вампир. Ну… за редким исключением.

– А что получаю я?

– Ты становишься сильнее, быстрее, лучше видишь в темноте, легче заживляешь раны, кстати говоря, ты не изменишься внешне. Ни морщин, ни старости… Со временем эти свойства проявятся ярче.

– Понятно. Скажем, через два года я буду быстрее заживлять синяки, чем сейчас?

– Грубовато, но точно.

– А Печать разума?

– Это сложнее. Когда вампир ставит кому-то Вторую Печать, связь становится гораздо сильнее. Печать разума соединяет вас незримой нитью. Вы теперь можете получать друг от друга силу и знания. Это проявится не сразу, но рано или поздно вы станете гораздо ближе друг к другу. Я, например, видел, как фамилиар разговаривал со своим господином на расстоянии в несколько километров. Говорил и слушал. И вампир отвечал ему.

– А сны?

– Сны?

– Ну да! Мечислав снится мне, как наяву, разговаривает со мной – и я отвечаю ему.

– Сны – это гораздо серьезнее. Понимаешь, Первая Печать – сама по себе, но для тела. Вторая – тоже сама по себе сила разума, а вместе они дают гораздо больше. Сны вы можете видеть далеко не сразу. По идее, для этого должно было пройти несколько лет.

– Значит, нам повезло.

– Не уверен. – Лицо вампира стало грустным и тревожным.

– Это почему ты не уверен?

– Потому что. Для вас это к лучшему, но для меня…

– Поясни, – потребовала я, впиваясь глазами в лицо вампира.

– Среди вампиров ходит такая легенда. В нее почти никто не верит, но иногда мне казалось, что это правда.

– Какая?! – взорвалась я. Любопытно же!

– Считается, что каждый человек на земле имеет свою половинку.

Тоже мне, открыл Америку! Об этом говорят все люди на планете.

– И что с того?

– Не перебивай меня, хорошо?

– Постараюсь. Вторую половинку – что дальше?

– Вампиры лишились ее, когда перестали быть людьми. Но рано или поздно можно найти ее заново.

– Как романтично, – не удержалась я. Даниэль сверкнул на меня глазами, но продолжил:

– Говорят, что твоя вторая половинка ходит по земле. Он или она – человек. Ты можешь узнать ее сразу, а можешь пройти мимо. Можешь убить, можешь сделать вампиром. А можешь – фамилиаром. И вот если ты сделаешь свою вторую половинку своим фамилиаром, между вами сразу же возникнет такая близость, какой добиваются годами и столетиями. Близость тел, разумов, душ. Это… это как искра жизни, поделенная на двоих. Для идеального фамилиара нет ничего невозможного. Он или она делит с господином каждую секунду своей жизни и каждую секунду его смерти. Это даже не близость. Они могут годами не видеть друг друга, но, встретившись, не обратят внимания на разлуку. Время и расстояние не имеют значения. Это неудобно, как если бы тебя разрезали пополам и твою половину поместили за несколько километров от тебя, но даже так они смогут общаться друг с другом. Это цепи, которые не разорвать никаким силам, цепи, которые носятся добровольно и с гордостью. Это счастье, Юля. То, чего люди добиваются тысячелетиями. Любовь в бесконечной степени.