— Вы расскажете?

— Когда придет время. Но если коротко… она жива и весьма довольна собой. Мы за ней наблюдаем. Ну, так что… ты согласен?

Йон немного поколебался. Сидящего перед собой человека он меньше всего хотел видеть в роли своего учителя и между тем, это был человек, оставивший самый заметный след в его судьбе. Что бы сказала Лисса, если бы он спросил у нее совета? Йон мысленно усмехнулся и представил, как девушка шлепает его по спине гаджетом и, забавно ругаясь, требует не упускать свой шанс. «Я буду подругой ученика Великого Канцлера! Это же круто!» — словно наяву услышал он ее голос, и это решило дело:

— Я согласен.

Уже вечером он снова был в своей, и теперь уже только своей комнате. Он отправил Лиссе сообщение, и не прошло и трех минут, как она рыжим вихрем ворвалась в его комнату и крепко-крепко сжала в объятиях. Затем смутилась и, слегка покраснев, уселась на подоконник.

— Рассказывай! — Громко потребовала она, стараясь побороть смущение. — А то я помню только, как нас арестовали, а потом я очнулась уже у себя в комнате. Соседки сказали, что меня ночью привели и втолкнули в дверь. Я вся извелась, пока тебя ждала. Нам же ничего не будет за то, что мы избили полицию?

— Ну, избили это сильно сказано. — Искренье улыбнулся Йон, успевший соскучиться по ее жизнерадостному тону. — Слегка потрепали.

— А Алон… — Лисса выразительно посмотрела в ту сторону, где до этого всегда располагалась кровать блондина.

— Его отчислят.

Девушка замерла, и ее нижняя губа предательски дернулась.

— Это ведь мы виноваты, да? — Тихо-тихо проговорила она.

— Ты точно ни в чем не виновата.

Лисса опустила голову, и круглое милое личико оказалось завешано пышными волосами. У Йона защемило в груди от этого детского жеста. Сегодня он стал ближе к своей цели как никогда. Но именно сегодня он, наконец, понял, что для него действительно важно. Лисса. Она здесь, и она настоящая.

— Иди сюда… — прошептал он, осторожно отводя в сторону непослушные пряди.

Девушка доверчиво подняла голову, не в силах спрятать плескавшуюся в глазах надежду. От этой тоски и обреченности, что была в ее взгляде, Йону стало еще больнее. Он наклонился, с силой впиваясь в давно желанные губы, и прижал к себе ее послушное тело. Вся ревность и ожидание слились в единый поток страсти.

Лисса, все еще сидевшая на подоконнике, обхватила Йона ногами, давая понять, что теперь-то уж она его точно никуда не отпустит.

Он на секунду отстранился, и тут же увидел панику в невозможно синих глазах.

— Я с тобой, глупая. Я выбрал тебя. — Усмехнулся Йон и прикоснулся рукой к панели на стене. — Запереть. Никого не пускать. — Хрипло проговорил он и тут же окунулся в новый томительный поцелуй.

Мора смотрела, как Йон выходит из ее комнаты, а внутри все кипело. Как только за инспектором захлопнулась дверь, она со всей дури швырнула ему вдогонку лежащий перед ней блокнот. Тот с глухим стуком ударился о дверь, раскрылся и, сминая листочки, шмякнулся на пол синей корочкой вверх.

Закусив нижнюю губу, чтобы не закричать, Мора встала и подошла к своей детской реликвии. Когда родители спасали ее из Канцелярии, блокнот оказался вложен в карман халата, что был на ней. Это было единственное, что связывало ее с прошлым, о котором она ничего не помнила.

Осторожно разглаживая смявшиеся листы, Мора не выдержала и всхлипнула. Но тут же жёстко одернула сама себя. Резкими движениями вытерла выступившие слезы. Она — будущий лидер их организации. Она столько лет шла к тому, что им вскоре предстоит. Не время поддаваться эмоциям. Только не теперь, когда у них появился реальный шанс поквитаться с врагами. Изменить мир.

"Отец говорит, что этот проклятый инспектор признался мне в любви на допросе", — зло подумала девушка, усевшись прямо на пол спиной к двери. — "да что такие, как он, понимают в любви? она для них все равно что черная дыра в космосе. Всё про нее знают, вот только видели только на картинках".

Эти мысли успокоили девушку.

До рокового дня оставалось всего двое суток. Из недр бункера достали несколько ящиков старого оружия и ящик взрывчатки, оставшиеся еще со времен до объединения. Сейчас было запрещено пользоваться подобным, но в случае, если их поймают — ружья и автоматы будут последним, на что обратят внимание.

Отец был возбуждён и весьма деятелен. Он грезил мечтами о новом мире и заражал энтузиазмом своих подчинённых.

Все было продумано до мелочей, но Мора не могла отделаться от плохого предчувствия, а потому упорно проверяла и перепроверяла каждую мелочь:

— Ты уверен, что использовать рыжую инспекторшу — хорошая идея? — Девушка просматривала поэтажные планы главного здания Канцелярии, полученные благодаря тому, что у Лиссы, наконец, развязался язык. — Как только она окажется вне пределов бункера, на нее нельзя будет положиться. — И сотрудничать она с нами начала только после того, как старший по званию приказал ей это.

— Нам бы такую субординацию, не правда ли? — Усмехнулся отец, почесывая седую щетину на подбородке. — Я сказал им обоим, что мы планируем нападение на очередной распределительный центр. В общем-то, подойдет что угодно для отвлечения внимания, но мне тут кое-кто подкинул шикарную идею. Штаб квартира глобальных новостей.

— Это будет не проще, чем наша основная цель. — Мора прищурилась, мысленно просчитывая варианты.

— Ты рассказывала о том коде, благодаря которому полиция может пропустить заявление об угоне. Пойдет две группы. Одна проникнет через систему канализации, а вторая попробует захватить один из тракеров с оборудованием для съемок.

— Подожди… — девушка нахмурилась. — Откуда ты знаешь, как попасть в штаб квартиру этих чертовых пираний?

Отец состроил кислую мину:

— Тебе пока не обязательно знать обо всем. В конце концов, своей безрассудной отлучкой ты сильно подорвала доверие.

На это сказать было нечего. Если бы все действительно прошло гладко, можно было бы оправдаться тем, что девочек все же спасли, но вот только сама себе Мора предпочитала не лгать. Все получилось просто отвратительно. Пожалуй, не будь задержания, полиции и нескольких часов в больнице под транквилизаторами, она бы собой гордилась. Она бы даже Йону начала доверять — подобные приключения сближают. Вот только на практике гордиться было нечем, и доверять — некому. Во внезапно вспыхнувшую любовь не верилось ни на каплю, даже несмотря на собственное глупое сердце, каждый раз вздрагивающее при виде взлохмаченной русоволосой макушки.

По пятам за Йоном теперь везде следовала охрана. И Мора злилась на себя за то, что с того раза в ее комнате они так толком и не говорили. Хорошо, хоть рыжая под ногами не путалась. Ее по-прежнему держали взаперти, не позволяя выходить из выделенной комнаты.