— Договор, — произнёс лишённым эмоций голосом Женёк и плавно, словно дешёвый механический манекен, повернул голову. — В договоре сказано, что это временно.

Иван поджал губы. Как раз ему-то нынешнее состояние автопилота не нравилось. От андроида веяло эффектом зловещей долины, когда вроде и похож на человека, но всё нутро перекашивает от неправильности увиденного и услышанного.

— Ой, — скривился Петрович и отмахнулся от Женька́, — какая тебе разница, ты же всё равно машина?

— По ГОСТу я могу считаться киборгом при условии, что не только имею живые органические компоненты, непосредственно влияющие на функционирование, но и психологически соответствую человеку, иначе я просто сложный робот и прав на свободу воли не имею. Девяносто процентов моих вычислительных мощностей моделирует поведение и проводит проверку с психопрофилем.

Иван едва заметно улыбнулся и задал вопрос:

— А откуда ты берёшь человечность? Сам придумал?

— Можно купить из базы готовых психообразов, а можно получить у любого человека лицензию на его копирование с коэффициентом достоверности, приближённым к девяноста процентам. Я выбрал второе. И лицензии на лицо и имя тоже.

В разговор, довольно улыбаясь, словно вспомнил хороший анекдот, снова вклинился капитан:

— Ага, и сейчас по галактике рассекает два одинаковых психа.

— Он мёртв. Разбился во время гонок на айрике. Это была посмертная лицензия — на случай аварии он завещал свои органы и свою личность госпиталю, — ровно ответил Женёк.

Улыбки медленно сползли с лиц членов экипажа. Иван, пряча неловкость, отвернулся от андроида и уставился на приближающийся лайнер, а капитан повёл головой и с чувством влипания в оказию крякнул.

— Вот ишь как. Век живи — век учись, — пробормотал он, а потом обернулся на задумчиво массирующего виски Потёмкина. — Ну если так, то надо парню устроить вливание. А то он ещё даже за должность не проставился.

Киборг-инвалид вздохнул, кивнул и пробасил:

— Женёк, а почему взял себе не человеческое сердце, а собачье?

— Умирающему человеку живое сердце нужнее, а я и собачьим вполне обхожусь. Я же просто машина, — посмотрев на Петровича, проговорил андроид.

— Да ладно тебе, — пробурчал капитан, — хватит давить на жалость. Ты лучше следи за «Синей птицей».

— Полёт в норме. Выход на стыковочный курс через десять минут.

Все снова замолчали. А лайнер тем временем уже не влезал в экран, и сейчас виднелся лишь его левый борт с выполненным большими буквами названием, множеством похожим на гигантские пчелиные соты ячеек спасательных капсул — одни закупорены круглыми крышками. Другие чернели провалами. Что интересно, пустых гнёзд имелось не так много, как ожидалось, хотя все билеты на рейс были распроданы. А ещё в верхней самой середине, где под обшивкой располагался служебный коридор, торчали шесть чёрных, похожих на наконечники стрел ребристых модулей. И не просто торчали, а пробив обшивку снаружи, застряли в ней.

Иван задумчиво скривил губы, рассматривая чужеродные для громадного красивого лайнера элементы. Они словно репейник на причёсанной и вымытой шампунем собаке.

Ну а вскоре «Синя птица» принялась медленно разворачиваться брюхом к пассажирским шлюзам громадного корабля. Шлюзы выпячивались из корпуса громадными металлическими сардельками с затычками на концах.

— Система жизнеобеспечения лайнера выключена, — пробасил Потёмкин, листая зависшее перед ним голограммное окошко. — Воздух вышел через дыры. На корабле вакуум.

— Опять вакуум, — недовольно простонал Иван и встал, держась для страховки за подлокотники, потом обернулся в сторону коридора, где стояли скафандры.

И Петрович не замедлил вставить колкость:

— Ты, княже, ещё среди моря спросил бы, что так много воды. Ясен пень, что никто не будет беречь на брошенном коре атмосферу, и там вакуум.

— Вот только не начинай. Ты ещё повтори шутку «ты ж инквизитор».

Капитан ехидно ухмыльнулся, а потом хлопнул ладонями по коленям и встал. Гравитация была мизерная, и потому слабого толчка хватило, чтоб перепрыгнуть через спинку кресла, оттолкнуться рукой от потолка и мягко приземлиться на пол. И можно сколько угодно ругать Петровича за вредность, но он умело погасил инерцию, присев почти к самому полу. Тогда как малейший прочёт заставил бы снова подлететь вверх, словно теннисный мячик, да ещё и кувырков добавить. Лови потом руками, отбивая пальцы, поручни.

А вот Варвара Васильевна, наоборот, важно просеменила, словно у неё были магнитные ботинки, но при этом она была босиком.

— Это как? — изумился Ивана, который в отличии капитана, не видел этот фокус ранее.

— Ты же князь, — довольная произведённым эффектом ведьма, прищурилась и улыбнулась.

— И что с того? — насупился и пробурчал парень.

— Ты тоже так можешь.

— Как? — тут же оживился Иван.

— Подумай, — покачала головой ведьма и пошла дальше.

Парень провёл пальцем под носом и проводил женщину взглядом.

«Ух и вредная. Совсем как капитан», — подумалось ему.

— Вы что, сговорились, что ли? — проронил он вслух.

Потёмкин, Михаил и Женек выскользнули неспешно и весьма сноровисто, оставив в кают-компании молчаливую Нульку и княжича, а русалок и так не было — они ловили разбежавшуюся по кораблю мелкую нечисть. Это хорошо ещё, что металложорок удалось сразу отловить и запихнуть в большую банку, сделанную из добротного полимера, иначе бы снова натворили дел.

— Михась! — заорал капитан, когда навигатор уже схватился за ближайший скаф.

— Ну чего⁈ — недовольно отозвался тот.

— Останешься на борту. Пойдём мы с княжичем, резервная копия пилота и Потёмкин. Нам одного киборга на всякий случай хватит. А ты будь на связи, если патруль захочет что-нить спросить.

— Броня и пушки нужны? — уточнил Иван, отметив новое выражение капитана про резервную копию. Думается, это будет новым мейнстримом для шуток Петровича.

— От кого? — басовито ответил вопросом на вопрос киборг и пояснил: — Там абсолютно безопасно. Всё на сто раз вылизано и просмотрено. Если хочешь выпендриться, то возьми револьвер, но выпендриваться там тоже не перед кем. Там только вакуум.

Идущие быстро облачились в лёгкие скафандры, которые за низкую цену, оранжевый цвет и недостаточную прочность — фактически одноразовость — прозвали рыжими гондонами. Но ходить в тяжёлой боевой бороне по коридорам брошенного лайнера, охраняемого патрульным катером — действительно избыточно. Только почём зря устанешь. В одноразовом как-то сподручнее.

Пересаживаться с помощью атмосферника не было смысла, так как громадный пассажирский кор имел хорошие переходные модули. По корпусу «Синей птицы» прокатился едва слышный звук клацающих стыковочных затворов.

— Всё. Пошли, —