Пролистав книгу, она отыскала нужную карточку.

– Нептун-плейс, номер четыре, – сказала она, записывая адрес на листочке бумаги и подавая его мне. – Если в самом деле отправитесь в Маргит, то, говорят, у них прекрасное заведение.

– Примите мою искреннюю благодарность, миссис Фентон. Уверен, что в самом скором времени я совершу поездку в Маргит и передам мистеру Коулмену ваш лестный отзыв.

– Очень любезно с вашей стороны, мистер По. А когда вернетесь в Лондон, останавливайтесь у нас.

– Безусловно. Благодарю вас. Вы и не представляете, как мне помогли.

Распрощавшись, я отправился к месту самого нашумевшего преступления Монстра.

* * *

Не советуясь с Дюпеном, я обратился прямо к портье и попросил его зарезервировать нам проезд до Маргита и проживание на два или три дня.

– Конечно, мистер По. Рад услужить. Я зарезервирую вам два места в почтовой карете на пятнадцатое июля и два места обратно на восемнадцатое. В Маргите мы рекомендуем остановиться в отеле «Белый олень». Постараюсь непременно зарезервировать вам два номера. Если у них не найдется свободных, они предложат хорошую альтернативу и сообщат нам.

– Благодарю вас, сэр. Весьма признателен.

– «Аристократическая гостиница Брауна» стремится удовлетворить любые нужды постояльцев.

– И вам это превосходно удается.

Портье ответил на комплимент теплой улыбкой.

* * *

Тушеное мясо оказалось неизмеримо лучше, чем в прошлый раз. А может, мой желудок просто успел приспособиться к английской кухне. Дюпен же был вполне доволен стоявшим перед ним блюдом и поглотил большую часть стряпни, предлагаемой в кофейне «Смирна». Наконец я сообщил ему, что мне удалось узнать от миссис Фентон.

– Нам заказаны билеты на почтовую карету до Маргита, отправляющуюся в ближайшую среду. Также нам будут зарезервированы номера в отеле «Белый олень».

Я подал Дюпену листовку с описанием отеля. Описание выглядело впечатляюще.

Отель «Белый олень», Марин-парад, Маргит.

Расположен на берегу, в непосредственной близости от маргитской пристани, Маргитского королевского театра, лучших лавок Куин-стрит и прославленных купальных машин[57].

– Отель выглядит просто прекрасно. К тому же, он расположен очень близко к месту смерти Генри Арнольда, – заметил Дюпен. – Если он и похоронен в Маргите, нам будет нетрудно найти его могилу.

– Да, я тоже думал осмотреть маргитское кладбище. И, учитывая странные обстоятельства безвременной смерти деда, также очень хочу осмотреть эти купальные машины. – Перевернув листовку, я указал на карту, отпечатанную на обратной стороне. – Как вам известно, я – отличный пловец. Уверен, что там, на месте, я смогу лучше понять, как именно он умер.

– Отчего нет? В конце концов, мы ничего не теряем, – согласился Дюпен.

– Именно. Но оказалась ли полезной ваша встреча с мадам Тюссо?

– Еще как.

Взгляд его сделался жестким. Достав из кармана сложенный лист почтовой бумаги, он подал его мне.

Бумага оказалась наивысшего качества. Большая печать красного воска была сломана. На воске сохранился отчетливый оттиск кадуцея, обвитого двумя змеями, весьма напоминавшими драконов и взиравшими друг на друга, широко распахнув пасти. На листе аккуратным почерком было написано:

Шевалье Огюст Дюпен!

Мсье Виктор Деламар сердечно приглашает вас почтить своим присутствием «Le Bal des Victimes»[58], который состоится в залах Бейкер-стрит Базара на четырнадцатый день июля месяца 1840 г. Начало в девять часов. Необходима маска и соответствующий моменту костюм.

– Кто такой Виктор Деламар?

– Я не знаком с ним. Приглашение достала мне мадам Тюссо. И подобное мероприятие предоставляет прекрасную возможность поймать в западню Вальдемара.

– Признаться, я и не представляю себе, что это должен быть за бал.

– Изначально он был задуман как бал в память тех, кто пострадал в Эпоху Террора. Но сделался насмешкой над горем и болью моей семьи.

– Простите, не понимаю.

Дюпен сложил приглашение и поднялся на ноги.

– Неважно, По. Неважно. Вы все увидите сами.

От его взгляда я невольно вжался в спинку кресла.

– Я приготовлю нам документы. Ваш обычный костюм вполне подойдет. А маски добуду завтра утром, – продолжал он с улыбкой, больше всего напоминавшей волчий оскал. – Вы, брат мой, посетите этот бал вместе со мной, и там вам все станет ясно.

Он стоял передо мной, и лицо его светилось такой отчаянной надеждой, что мне стало страшно. Господи, только бы ему удалось одолеть врага! Иначе его могучий интеллект просто отравит сам себя, и Дюпен погрузится в бездны безумия, порожденного горечью поражения.