– Как прикажите, – ответил я.

Пара минут прошла в тишине, только скрип пера и шелест бумаги.

– Злишься? – неожиданно спросила императрица.

– Разве имею право? – вопросом на вопрос, ответил ей.

Да, убежден, сразу после моего ухода и приняла она решение отказаться от приглашения в Екатеринбург и отправиться в Крым. Ну, тоже дело, могла бы ведь заупрямиться и приказать удерживать резиденцию до последнего.

– Иван, скажи, ты меня осуждаешь?

– За что ваше императорское величество?

– Давай без титулов, как в старые добрые времена, – попросила Ольга Николаевна. – Не понимаю из-за чего возникло недовольство и мятеж! Жизнь с каждым годом улучшается, людям становится многое доступно. Так чего же им не хватает?

– Желаешь покопаться в причинах? – хмыкнул я. – Брось, сейчас неподходящий момент. Какие гарантии дал Чернов? Учти, на слово нельзя верить врагам, а он в данный момент таковым является.

– Будет подписано соглашение, – нехотя ответила Ольга.

– Условия? – поинтересовался я.

– С текстом ознакомишься, если в двух словах, то я со свитой покидаю центральную часть империи в почетную ссылку. Номинально остаюсь императрицей, а депутаты государственной думы должны принять постановление о создании независимой республики.

– На всей территории России?

– Нет, – отрицательно покачала головой моя собеседница.

– Дробит империю, – медленно произнес я, пытаясь просчитать такие мотивы Чернова. – Как думаешь, почему на такой шаг идет?

– Все просто, – прикусила Ольга нижний грай губы, – ему не справиться ни с Сибирью, ни с Крымом. Он прекрасно об этом осведомлен. Думаю, у него есть желание укрепить свои позиции, а потом уже и подмять остальную часть империи. Это временное перемирие, отдаю себе в этом отчет.

Возможно, она в чем-то права, у мятежников определенный цейтнот, время работает на них и в тоже время против. Взять штурмом резиденцию он может, отдать приказ и расстрелять всех – тоже. С чем останется? Народ отойдет от опьянения вседозволенности, наступит пробуждение, быт отяготит, и тут-то все вспомнят мученицу-государыню. Кто-нибудь поднимет флаги за невинно-убиенную, другие решат, что остались наследники (тот же брат Ольги). Вспыхнет бойня, в которой неизвестен победитель. Да, на месте революционеров и я бы так поступил. Если падет резиденция, то императрицу бы арестовал и в ссылку отправил, но предварительно заставил ее отречься от престола. Ольга на последнее никогда не пойдет.

– Иван, а может мне и в самом деле отречение подписать? – огорошила меня императрица. – Войны не будет, убийств… Вдруг эсер прав и людям так окажется лучше?

– Не окажется! – жестко ответил я. – Не строй иллюзий, драчка за власть продолжится в любом случае. Тот же Чернов может не усидеть в лидерах, его могут свои же подвинуть. Если же подпишешь отречение, то бойни не миновать. Этого делать ни в коем случае нельзя, пока ты жива, то способна объединить и сплотить вокруг себя единомышленников. Если же попытаешься умыть руки, одеяло начнут перетягивать и никому от этого лучше не будет.

– А ты? – криво усмехнулась императрица.

– Что я?

– Подхвати упавшие регалии власти, провозгласи себя…

– Самозванцем, – перебил я Ольгу, не дослушав. – Кто-то такому событию обрадуется, скрывать не стану. Другие же озлобятся еще больше. Да и не по мне такой чин, груз ответственности не выдержу. Знаешь, часто себя ловлю на мысли, что на такой хрупкой и точеной шейке держится огромная империя.

Ольга Николаевна внимательно на меня посмотрела, хотела что-то сказать, но в дверь кабинета осторожно постучали.

– Войдите! – с заметным вздохом облегчения, крикнула императрица.

Ее разговор стал тяготить, впрочем, основное сказано, теперь необходимо взять паузы для размышлений.

– Ольга Николаевна, господин Чернов звонил, прибудет через десять минут. Дал ему гарантии, что стрелять в переговорщиков не станем. Где прикажите организовать встречу? – скороговоркой проговорил ее секретарь.

– Оборудуйте приемный зал на первом этаже, – повелела императрица. – Когда господин эсер прибудет, то известите – сразу подойду. Да, а нам с Иваном Макаровичем принесете кофе, пожалуйста.

– Будет сделано! – щелкнул каблуками секретарь, с интересом косясь в мою сторону. – Разрешите выполнять?

– Идите, – чуть махнула императрица рукой.

Мы несколько минут помолчали. На переговорах присутствовать буду обязательно, любопытно на руководителя эсеров глянуть и своими ушами услышать его речи.

– Катерина с Мартой привет передавали, – проговорил я, а потом повинился: – Прости, сразу забыл сказать.

– Ты им тоже передавай, – улыбнулась императрица. – Катерина-то проблем не доставляет? Очень уж у нее натура деятельная и творческая. Прожекты такие строит, что закачаешься.

– Образумилась, – хмыкнул я. – Сейчас вот и на службу определил, помогает моему главному конструктору. Кстати, все хотел узнать, ты сильно гневалась, когда узнала о золотых рублях Сибири?

– Думаешь только из-за денег на тебя можно обижаться? – хмыкнула Ольга Николаевна.

– А на что еще? – решил уточнить я.

– Ты отказался поставлять оружие, изменил уплату налогов и в казну их не перечислял. Выпускал указы и распоряжения от своего имени. Даже в армии и то свои порядки завел. Это я не говорю про промышленность, торговлю и сельское хозяйство! Ладно, время показало, что во многом ты оказался прав. Производительность труда увеличилась, как и торговый оборот, даже твой золотой рубль оказался востребован везде, он даже за границей входу.

Хм, приятно осознавать и слышать похвалу, пусть и завуалированную из уст императрицы. Та наверняка получала выкладки от аналитиков или как там их должности называются.

– Ваш кофе! – вошел в кабинет секретарь императрицы с подносом в руках.

Споро расставил на стоящий у стены стол чашки и пару розеток с вареньем, сахарницу с мелко колотым сахаром, после чего испросив не нужно ли еще что-нибудь, удалился.

– Пойдем, кофе выпьем, думаю, времени немного, скоро переговоры и в дорогу. Возможно, и не свидимся больше, – с грустью в голосе, проговорила императрица.

– Что за панические настроения? Это ты брось, все будет хорошо!

– Когда над твоей головой здание, в котором полегло много защитников, а другие получили раны, от пуль. Выбиты стекла, побита посуда, пострадали картины, ты мне прикажешь веселиться и радоваться?!

Гм, а ведь она из последних сил держится, догадался я. Темные круги под глазами попыталась замаскировать пудрой, да не слишком качественно. Как бы на ее месте себя я вел? Хм, да рвал бы и метал! В особенности, когда тебя запирают в подвале и кроме как на бумаге участвовать в деле не дают. Хотя, хрен бы меня кто запер!