– Здесь устроили офицерское собрание, а мятежники открыли ураганный обстрел с крыши напротив, – кивнул поручик в сторону окна.

– Иван Макарович! Что ж вы молчите! Неужели не признали? – обратилась ко мне та, от которой с радостью избавился и думал, что уже навсегда.

– Почему не узнал? – пожал плечами. – Вопрос в другом, с какой целью, голубушка, вы меня искали?

– По нескольким причинам, – усмехнулась та. – Главная – вернуться в Екатеринбург.

От этих слов у меня лицо стало таким, словно лимон съел вместо пирожного. Анзор, стоящий рядом, хмыкнул.

– Госпожа Соловьева, мы, насколько помню, заключили в свое время что-то типа сделки… – начал я, но Лиса-Мария, тряхнув своими рыжими волосами, меня перебила:

– Иван Макарович, мы же не обговаривали о невозможности возвращения! И потом, во всяких договорах имеются форс-мажорные пункты! На сегодня это, – она указала за окно, – как раз из этой оперетты!

– Оперетта тут с какого бока? – буркнул я, а потом махнул конвоирам журналистки и поручику, который меня привел: – Господа, благодарю за службу – свободны. Дама мне отлично известна, кстати, ее и императрица знает.

Солдаты с поручиком вышли из зала, за ними и Анзор отправился с нашим офицером. Я же взял один из уцелевших стульев и присел рядом с журналисткой.

– С чего решили вернуться? В столице сейчас непаханое поле для вашей профессии, – спросил, раздумывая, как бы ее сплавить в Крым.

А чего такого? Там безопасно, сезон только начинается, скоро море нагреется – красота! Будете вращаться среди военных и писать свои заметки для местной газетки. А самое главное! Нервы у меня будут спокойны!

– Знаете, – она грустно улыбнулась, – первое время попав в столицу радовалась и горела энтузиазмом. Это не глубинка в империи, тут есть возможность развернуться. Первые шаги внушали оптимизм, получила аудиенцию у Ольги Николаевны, ротмистр, правда, житья не давал и за каждым словом и шагом следил, но… – она поморщилась, – тут как пауки в банке, дерутся за место под солнцем, не останавливаясь ни перед чем.

– Чего же раньше не захотела возвратиться? – я достал портсигар и закурил, внимательно следя, как меняется выражение лица Лисы.

– Так работать же в Сибири не могу, – она тяжело вздохнула. – Иван Макарович, пощадите! Не оставляйте без куска хлеба и работы. Обещаю, что против вас и всего чем занимаетесь не напишу ни строки негатива!

Ага, верю ей, как же! Только дай слабину и пойдет-поедет! Но, нужно отдать должное, журналистка она от бога. Раскрутит на ровном месте и из обычного материала легко сделает сенсацию. Хм, а если деятельную натуру Лисы-Марии направить в нужное мне русло? Нет, организовать работу журналистов она вряд ли сможет, ее удел писать и вытаскивать на свет те или иные истории. Взглянул на часы, с минуты на минуту прибудет Чернов, на переговорах необходимо присутствовать. Журналистка ждет моего решения с каким-то понурым видом. Похоже ей и в самом деле пришлось хлебнуть в столице лиха.

– Давайте отложим наш разговор на некоторое время, – вздохнув, поднялся я со стула. – Сейчас намечается важная встреча и времени нет, после ее окончания мы продолжим. Хорошо?

– Спасибо! Огромное вам человеческое спасибо ваше высокопревосходительство! – воскликнула Лиса-Мария, у которой блеснули в глазах слезы.

Играет или нет? Вроде бы не похоже, что придуривается, искренность в голосе неподдельна. Хотя она может и обвести вокруг пальца.

– Голубушка, – тоном профессора Портейга обратился к молодой женщине, – пока не за что меня благодарить. Постарайтесь держаться поблизости и уж от Анзора не отходите.

Я позвал своего советника и коротко его проинструктировал. Вижу, что друг от такого моего решения, мягко говоря, не в восторге. Впрочем, он не знает о чем мы говорили с журналисткой и от комментариев воздержался, понимает, что в данный момент главное – переговоры с мятежниками.

Господин Чернов, на товарища он не тянет, уже прибыл. Добротный костюм, сшитый на заказ из дорогой ткани, золотая цепочка от карманных часов проглядывает. Сам он невысок, волосы темные и немного вьющиеся, аккуратная бородка клинышком и усы. Внешность славянская с примесью какой-то крови. Надменный и уверенный в себе, на губах играет снисходительная улыбка.

Приемный зал, где мы собрались выглядит более-менее, от пуль стены не сильно пострадали, а то, что стекла на окнах разбиты, так сейчас во всей резиденции целых не осталось. Во главе стола восседает императрица, напротив нее расположился главный эсер, закинув ногу на ногу и постукивает указательным пальцем по столешнице. Говорит неспешно, взвешивая каждое слово:

– Вашу позицию, Ольга Николаевна, насчет отречения понял. Нет, это большая с вашей стороны ошибка, но комментировать ее не стану. Итак, понимая, что социал-революционных войск в столице намного больше, чем преданных вам, чтобы избежать лишнего кровопролития предлагаю покинуть территорию столицы. Ваши подчиненные говорили что-то насчет Крыма, – он пожал плечами. – Ничего против этого не возражаю. Поезд императрицы готов к отбытию и через три, максимум четыре часа вам надлежит уехать. В противном случае, как ни печально и ни прискорбно, но штурм продолжится, уже с применением тяжелой артиллерии. К этому моменту, к нам как раз подойдет очередное подкрепление.

Я бросил взгляд на присутствующего в переговорном зале Ларионова. Вениамин Николаевич, чуточку поморщился, однако, головой кивнул, соглашаясь с последним утверждением мятежного лидера.

– Каковы гарантии безопасности? – спросил Еремеев.

– С вами отправятся послы со своими помощниками из различных посольств. Думаю, это будет лучшая гарантия, – ответил Чернов.

– Виктор Михайлович, а для чего вам-то это все понадобилось? – неожиданно спросила Чернова императрица.

Наивный вопрос? Судя по задумчивому лицу Ольги Николаевны, она хочет что-то для себя уяснить.

– Сударыня, – широко улыбнулся социалист-революционер, – вы уж извините, язык не поворачивается величать вас по титулу. Так вот-с, сударыня, – повторил Чернов, – со всеми нашими взглядами и идеями вы наверняка знакомы. Хватит уже измываться над землицей Русской и народом, который на ней проживает. Достойные сыны своего отечества прозябают в нищете, а часть общества пирует и жирует.

– Зато на смену этой части, многие из которых добились собственным горбом, потом и кровью, придут другие, – чуть слышно буркнул я.

– Простите, – посмотрел в мою сторону лидер мятежников, – не имею чести вас знать. Не могли бы повторить, плохо ваши слова расслышал.

– Чурков Иван Макарович, наместник Урала, – представился я, после чего продолжил: – Рассуждать на политические темы в данное время неуместно. У каждого из присутствующих есть собственная позиция и убеждения. Мне хотелось бы только узнать, что господа революционеры намерены делать с оставшейся территорией империи, в которой не они правят бал? Кстати, насколько знаю, в Сибири крайне негативно относятся к любым волнениям и вполне довольны своей работой и жизнью. Естественно, разговор идет о так называемых угнетенных.