Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До того как приехать в ресторан в центре Детройта, мы сделали крюк по пригородам, где отец автопрома продемонстрировал мне свои недюжинные водительские умения. Когда мы двигались по дороге, сбоку которой были навалены кучи строительного песка, Форд, не снижая скорости, неожиданно резко вывернул руль, и мы буквально взлетели на крутую песчаную горку, затем с такой же почти бешеной скоростью скатились с нее вертикально вниз. Ни один современный автомобиль, не считая особенно проходимых джипов, не смог бы повторить опасный маневр, который легко проделала «Жестяная Лиззи» более чем столетней давности. Ей в этом помог очень высокий дорожный просвет, необычайно прочная подвеска и простая, но надежная жесткая конструкция руля. Признаться, я не на шутку испугался и попросил босса ехать осторожнее. Мне хотелось начать нашу беседу, но у Форда горели глаза от счастья и гордости за свое творение.
– Лет двадцать назад я был хорошим гонщиком. Сам выигрывал рекламные заезды. А однажды установил мировой рекорд скорости автомобиля. Дело было ночью, мы с моим коллегой гнали под зимним лунным светом по замерзшему льду озера на специально созданной гоночной модели «форда». Риск был отчаянным: я не чувствовал сцепления колес со льдом, нас несло и страшно трясло, но я выжал 180 километров в час, и это стало официальным мировым рекордом скорости. Нам повезло, что мы остались в живых. Спустя всего несколько дней какой-то гонщик в Европе побил мой рекорд. Но мне до сих пор чертовски приятно вспоминать ту ночь моей спортивной славы.
– Получается, что вы не только талантливый конструктор-механик и гений бизнеса, но и смелый, решительный человек.
Наконец мы вернулись в город, к дорогому ресторану, закрытому с полудня до двух часов для других посетителей. Команде охранников был сервирован скромный стол сбоку, а мы с Фордом расположились в главном зале, со стенами, обитыми деревом и украшенными различными охотничьими трофеями – головами медведей, волков, лосей. Сделав заказ, я заметил:
– Мистер Форд, вы легенда новой, стремительно растущей технологичной индустрии. Поразительно то, насколько быстро, на наших глазах, меняется Америка. Поголовно пересаживается с лошадок за руль вашего чуда техники.
– Да, это так. Разумеется, не я был изобретателем автомобиля и двигателя внутреннего сгорания, работающего на таком доступном топливе, как бензин. Автомобиль и двигатель изобрели немцы. Но я был тем, кто сделал из тарахтящей медленной самодвижущейся повозки, на которую сбегались поглазеть толпы прохожих, нечто намного более практичное, качественное и при этом недорогое.
– Кстати о топливе. Правда ли, что вы вначале колебались между бензином и электричеством?
– Да. Запуская производство, я был под впечатлением от открытий Теслы и Эдисона. К сожалению, расчеты показали, что вес батареи, которую пришлось бы ставить на каждое авто, слишком велик: одна такая батарея весит тонну. И в ходе эксплуатации ее пришлось бы раз в полгода менять.
– Я уверен, что вы правильно отказались от электричества. Думаю, что практичный электромобиль когда-нибудь будет создан, но еще не скоро. Вы упомянули Эдисона. Я слышал, что вы работали у него на заре вашей карьеры.
– Да. Это великий изобретатель и предприниматель. С идеей автомобиля и моими инженерными наработками я пришел сначала к нему. Он одобрил идею, дал мне штат людей, но затем остыл к автомобилям, переключившись на что-то другое. Тогда я понял, что мне с ним не по пути.
– А как вы сами пришли к идее доступного народного автомобиля?
Нам принесли закуски: салаты и аппетитные соленья. Алкоголя на столе не появилось до конца трапезы. Генри Форд был убежденным трезвенником и поборником здорового образа жизни. Но одной сигарой за обед не брезговал, вскоре обдав меня белесыми клубами дыма.
– Я родился в многодетной семье, на ферме, в деревне, в глухой провинции. Мой отец был жестким родителем, не давал детям сызмальства поблажек. Первый раз в городе, на ярмарке, я побывал только лет в десять. С шести лет имел кучу обязанностей по хозяйству. Уже тогда был парнишкой неленивым, энергичным. Но две вещи в фермерской работе бесили меня всегда, сколько себя помню. Во-первых, лошади. Эти твари меня никогда не слушались, а без них в деревне – никуда. Во-вторых, ношение вверх-вниз и туда-сюда тяжестей весь день: воды, мешков, инструментов. Я никогда не был слабаком, но все время спрашивал себя: какого черта? Кто мы, в конце концов: тупые мулы или люди с разумом? Я стал убеждать отца в том, что нам надо оборудовать ферму движущимися механизмами. Но он только ругал и наказывал меня. А по вечерам порой надирался дешевым виски до потери сознания и поколачивал маму.
Я кивнул, отметив про себя: «Ненависть к лошадям, мечта механизировать работу на ферме, отвращение к алкоголю. Фрейд был прав. Наше будущее закладывается в раннем детстве».
– Все изменилось в один миг, когда подростком я увидел где-то в городе самодвижущуюся повозку. Прохожие хохотали при взгляде на еле ползущий, отчаянно жужжащий и дымящий механизм. Я же понял, что это моя судьба, мой путь, страсть всей жизни. Устроился на работу ремонтником в мастерской – чтобы заработать деньги для постройки автомобиля в моем собственном гараже. Я работал по ночам, почти не спал в итоге, но меня не покидало чувство