Плахов хлопнул в ладоши, выплюнул на пол окурок, зарычал – то ли от счастья, то ли от ярости.

Инстинкт охотника… Никто не понимает состояния человека, готового битых шесть часов стоять с ружьем наперевес в холодном болоте и Хдать утиную стаю. Никто, кроме стоящего рядом такого же человека. Когда забывается озноб, боль в ногах и спине, дальняя дорога, мировые проблемы и бытовые мелочи, когда ты готов застрелить любого, кто помешает тебе, пусть даже нечаянно спугнув добычу…

Никто не поймет охотничьего инстинкта сыщика, кроме другого сыщика… Все уходит в какой-то параллельный мир, остаются прицел, мушка и добыча…

Тот, кто не понимает этого, будет в случае твоего промаха барабанить ногами по полу, раздавать выговоры и увольнять, брызгать слюной, обвиняя в раздолбайстве и непрофессионализме. Кто-то просто покрутит пальцем у виска и скажет: «Да ты дурак, парниша, лечиться надо. Не понимаю я тебя. Чего ради? Какой мотив? Деньги? Так нет их. Престиж, слава? Так хоть разбейся, никто про тебя не вспомнит, наоборот, не дай Бог, не за тем погонишься – растопчут, размажут, заклюют. Чего ради, дурик? Чего ради ты ворочаешь трупы, гниешь в сырых подвалах, ловишь туберкулез в прокуренных камерах, рвешь нервы? Чтобы к сорока пяти, дотянув до пенсии, загнуться от инфаркта или спиться? Успокойся, милый, уймись, пора умнеть. Жизнь – не киношка».

«Да, наверное. Только шли бы вы, ребята, в это, как его, – в „очко“… А то подвернетесь под горячую руку со своими умными речами».

Плахов затоптал окурок, вышел из кабинета, толкнул дверь Мумий Тролля.

– Колька, бросай руль. Прокатиться надо.

– Далеко? – Кравченко умело обошел соперника на экранном повороте.

– Нет. На рынок. Снять кой-кого.

– Я дежурю, нельзя отлучаться, сам знаешь. Случись чего… Вон с Максом сгоняй, все равно ни черта не делает.

– У тебя пушка есть? Дай на всякий случай. Верну скоро.

– А твоя-то где?

– Изъяли за отсутствием разрешения на ношение. Уволили Петруху, Пал Артемыч, кадровик зарезал… Сегодня утром. Давай ствол, короче. Застрелиться хочу.

– Ты только это… – Колька нажал на паузу. – Не вляпайся. Оно тебе, вообще, надо?

– Если что, скажу, взял без разрешения, оглушив хозяина. Не гоношись, не вляпаюсь.

Мумий Тролль вытащил из навороченной импортной кобуры пистолет и передал Плахову.

Безумного Макса на месте не оказалось. Зато в коридоре повстречался участковый Телегин, примерявший перед доской почета новую форменную кепочку.

– Классно смотришься, Димыч. Просто Ди Каприо. Пены только не хватает.

– Какой еще пены?

– Морской. И сосулек на ноздрях. Поехали развеемся. Знаю место, где водяру гонят левую. Качество – круче заводского. Изымем, а то мне проставляться по случаю дембеля надо, ну и ты себе ящик-другой презентуешь.

– Чего, приказ был? Тебе ж до выслуги еще трубить и трубить.

– Я работаю на особых условиях – у меня год за три. Иди к машине, я сейчас. Телегин снял кепочку.

– С тобой как свяжешься, так потом свечку Господу ставь за спасение жизни.

– Я люблю тебя, Дима, и денег на свечку с оперрасходов выделю. Только ты расписку с батюшки возьми, что свечку купил и поставил. А то прогуляешь казенные пеньезы.

В дежурке Плахов застал водителя.

– Серега, до рыночка автомобильного туда и обратно слетаем?

Вмешался дежурный:

– Ты тут не командуй. Во-первых, машиной распоряжаюсь я как дежурный, во-вторых, у тебя приказ был, так что будь любезен на такси или на автобусе. А Сергей едет на скандал. Давай, кстати, поторопись, уже второй раз звонили, вроде как за ножи схватились. Шура!

Из комнаты отдыха вышел резервный милиционер.

– Давай на скандал.

Водитель свернул газету, развел перед Плаховым руками:

– Извини…

Игорь выскочил во двор. Старенькая, изъятая у рокеров «Ява» с нарисованной звериной мордой на бензобаке стояла возле окна дежурного, Плахов открутил крышку бензобака, стукнул по нему ладонью. Бензин есть. Выдернул провода – замкнул контакты. Рокер содержал «тачку» на высшем уровне, аккумулятор работал как часы.

– Садись, – кивнул Плахов Телегину.

– Обалдел? Я ж в форме!

– Водяра уйдет. Туда уже ОПЭП выехал, могут обогнать. На, накинь сверху,

Плахов стащил свою короткую курточку, оставшись в рубахе. Пистолет переложил в карман брюк.

– Ну, подставишь ты меня, фокусник…

– Не ссы, Ди Каприо, не утонем.

Игорь саданул ногой по педали, со второго удара мотор завелся. Пару раз крутанув ручку газа, Плахов вскочил в седло. Телегин перекрестился, плюнул и сел сзади.

– У брательника свадьба скоро. Может, и коньячок накроем! – прокричал он в ухо оперу.

– Накроем, всех накроем. Игорь отпустил сцепление, «Ява» сорвалась с места, перемахнула через газон.

– Куда, урод?! Изъят ведь по протоколу! До-ложу-у-у… – голос дежурного утонул в реве двигателя.

Плахов прибавил скорость, мотоцикл выскочил со двора, обогнул траншею с трубами и полетел по улице.

– Не гони так! Убьемся! Слева, слева смотри! – орал Телегин.

– Полет нормальный, Димыч! – Плахов не обращал внимания на вцепившегося в него участкового, лавируя между неуклюжими машинами. – Зато погуляем как!

Скорость он сбросил только возле рынка-стадиона.

– Сиди здесь, я сейчас, – Плахов заглушил двигатель. – Гляну, чтоб не спугнуть. Там, в шиномонтажке они тусуются…

Миновав ворота, он свернул в сторону автомобильного ряда. «Черт, а как его везти, если что? Не на руле же? Ладно, лишь бы тормознуть, а там разберемся. Еше никаких гарантий, что я попал в „яблочко“. Абсолютно никаких. Все эти теоретические выкладки хороши на лекциях в милицейской академии».

Нужного ему человека на месте не оказалось. Плахов, в общем-то, предполагал это и пожалел, что сразу не поехал к нему домой. Он окрутился минут пять среди торговцев, сбегал к лоткам автозапчастей. Пусто. На обратном лути к выходу навестил будку по оформлению сделок.

Внутри было трое, включая попугая в клетке. На месте арестованного Прелого сидел юноша с косичкой, а за его спиной курила у окошка стройная бухгалтерша. Клиенты отсутствовали, что избавляло Плахова от стояния в очереди, хотя он и так не стоял бы в ней.

– Хозяин, «тачки» сегодня уходили? Хозяин настороженно поднял глаза.

– А собственно?..

– Тебе привет от Прелого. Увидеться не желаем? Могу организовать. Давай телись. Милиция.

Плахов светанул не отданным еще удостоверением. «Косичка» обиженно насупился, но в журнал полез. Бухгалтерша перешла от окошка к своему столу, наверное, чтобы спрятать патроны.