это единственное решение, которое у меня есть прямо сейчас, так что мне придется придерживаться его.

Деймону требуется добрых пять минут, чтобы посмотреть на меня, предпочитая смотреть себе под ноги, пока он слушает, как все вокруг нас болтают или разговаривает с Алексом, но в ту секунду, когда мы соединяемся, я чувствую это как физический удар.

Опасность вспыхивает в его темных глазах, когда он удерживает мои. Нечестивые обещания и целый ряд грязных вещей мелькают в его голове так ясно, что я почти вижу, как они воплощаются в жизнь.

На его губах появляется ухмылка, когда он читает мои мысли, прежде чем его язык скользит по нижней губе, заставляя меня воспылать к нему страстью.

Отрывая от него взгляд, я допиваю остатки своего напитка, прежде чем встать с шезлонга и направиться внутрь, чтобы перевести дух.

Как только я захожу в главный типи, мой телефон жужжит.

Деймон: Я все еще чувствую твой вкус…

Я набираю ответ, даже не обдумав его.

Калли: Любой бы подумал, что ты хочешь, чтобы тебя поймали.

Деймон: С моей головой между твоих бедер, в любой день недели, Ангел.

— Господи, — бормочу я.

— Что случилось? — раздается глубокий голос позади меня, заставляя меня подпрыгнуть до такой степени, что я роняю телефон.

— Н-ничего. Я в порядке, — фальшиво говорю я, быстро хватая свой телефон, который, конечно же, приземлился экраном вверх, и поворачиваюсь к Нико с улыбкой, приклеенной к моему лицу.

— Ты ведешь себя странно, — говорит он, прищурившись на меня.

— Я? — спрашиваю я, звуча чертовски виновато. — Нет, я не такая. Я просто… наслаждаюсь собой. Извини меня.

Пряча телефон в карман, я бросаюсь к туалету и запираюсь.

Калли: Я думаю, Алекс что-то подозревает.

Деймон: Он, блядь, ничего знает. Наш маленький грязный секрет в безопасности. * эмодзи с подмигивающим лицом*

Мои зубы скрипят, а в животе разгорается огонь.

Калли: Я никогда не говорила, что хочу быть твоим маленьким грязным секретом.

Его ответ почти мгновенный, как будто он уже набрал его еще до того, как я нажала отправить.

Деймон: Тебе это нравится, не так ли, Ангел? Прошлой ночью ты изнывала от желания, когда Алекс лежал прямо там. Риск быть пойманной заставляет тебя гореть для меня еще жарче.

— Ублюдок, — шиплю я, переводя телефон в режим ожидания и опуская задницу на унитаз.

У меня кружится голова от водки, несмотря на мои попытки не разбавлять напитки, и я не могу не задаться вопросом, не вызван ли эффект больше видом Деймона, чем чем-либо другим.

Внезапно я жалею о своем решении написать ему вчера. В то время это казалось хорошей идеей, но прямо сейчас я не могу не задаться вопросом, не доставит ли он нам обоим чертовски много неприятностей. Потому что, если Нико и Тео подозревают что-то, как, я думаю, мог бы подозревать Алекс, тогда…

Черт. Я даже не хочу думать о последствиях.

Я слишком долго провожу в ванной, и когда я выхожу снова, я чувствую себя немного сильнее — пока не натыкаюсь прямо на человека, от которого я только что молча сказала себе, что буду держаться как можно дальше.

Я замираю в ту секунду, когда он смотрит через кухню с двумя бутылками пива в руках.

На его губах появляется ухмылка, на щеках появляются ямочки, которые делают его еще более восхитительным и смертоносным, чем обычно. Его глаза опускаются вниз по моему телу, и он изучает меня, как будто я стою здесь голая. На самом деле, мне почти приходится опустить взгляд, чтобы убедиться, что это не так, он настолько потерялся во мне.

— Куда ты ушел? — спрашиваю я.

— Прокатиться, — просто говорит он, как будто он не исчезал более, чем на двенадцать часов. — Я собирался пойти домой, но потом передумал. Почему я должен хотеть быть там, когда ты здесь, спишь в одной постели с моим братом?

— Мы не должны были, но Нико и Брианна… да. — Чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше.

— Держу пари, Алекс думал, что все его Рождество наступило одновременно, застав тебя снова в постели.

— С Алексом ничего не было, Деймон.

— Я знаю, — высокомерно говорит он. — Я более чем осознаю, что прошлой ночью ты кончала на мое лицо.

Игнорируя то, как все мышцы ниже моей талии сжимаются от желания, я продвигаюсь вперед, отчаянно нуждаясь в подпитке, если мне придется провести остаток ночи, разбираясь с этим.

— Я имела в виду то, что сказала, Деймон. Я не хочу быть тем грязным секретом, о котором тебе стыдно рассказать своим друзьям.

Я вздрагиваю, когда бутылки в его руках со стуком падают на столешницу, а моя спина прижимается к холодильнику, до которого я собиралась дотянуться.

— Я не стыжусь тебя, Ангел. Никогда не думай, что я стыжусь тебя. Этого.

Костяшки его пальцев касаются моей челюсти, и дрожь пробегает по моей спине.

— Тогда почему мы прячемся?

— Потому что я не тот, кто тебе нужен, Ангел. Я краду то, что никогда не должен был брать, и я эгоистичный ублюдок, который не может остановиться, несмотря на то, что знает, что это именно то, что я должен был сделать.

— Нет, — говорю я, качая головой и кладя руку ему на сердце. Оно сильно бьется под моей ладонью. — Это чушь. Если бы ты этого не заслуживал, я бы тебе этого не отдала.

Его челюсть сжимается, поскольку он отказывается верить этим словам.

— Я взял, Калли. Ты добровольно ничего не отдавала, и я никогда не прощу себя за проявленную несдержанность, которая привела нас сюда.

Его глаза прыгают между моими, когда он молча умоляет меня поверить ему, поверить, что он не достоин счастья, которое, я уверена, мы могли бы обрести, если бы он просто позволил себе быть… просто… собой.

— Ты можешь бросить «роль плохого мальчика-солдата, я ничего не достоин», со мной, ты знаешь. Я все равно вижу это насквозь, — предупреждаю я.

— Я-я п-понятия не имею, о чем ты г-говоришь.

Ненависть к себе затуманивает его глаза, когда он проигрывает битву со своим самообладанием, и я пытаюсь сорвать с него броню.

Поднимая руку, я сжимаю его челюсть.

— Покажи мне этого мальчика, Николас. Того, кого ты боишься показать.

Между нами повисает тишина, но прежде чем кто-либо из нас успевает сказать что-либо еще, дверь открывается, и Деймон отскакивает назад, как будто я только что обожгла его.

Развернувшись, я открываю холодильник и заглядываю внутрь, надеясь, что холода достаточно, чтобы охладить мои щеки и успокоить бешено колотящееся сердце.

— Ты забыл, что зашел сюда взять пива? Я, блядь, умираю там, чувак, — говорит Алекс, заставляя мое сердце подпрыгнуть к горлу.

Он надеялся подловить нас на