мое горло, я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Улыбка подергивается на моих губах, когда я нахожу его стоящим в боксерах, держащим пару спортивных штанов, как будто он действительно надеется, что ему не придется надевать их и идти спать на холод.

— Не будь дураком, иди сюда. — Я откидываю покрывало, и он мгновенно сбрасывает брюки на пол и ныряет внутрь. Его пальцы находят мои бока, и он щекочет меня до тех пор, пока у меня не остается выбора, кроме как отпустить печаль, вызванную Деймоном, и я выкрикиваю его имя сквозь смех.

Когда он отпускает меня, моя грудь вздымается, и на моем лице появляется широкая улыбка.

— Ты хороший друг, Алекс. И хороший брат.

Он улыбается мне, его глаза уже слипаются от усталости.

— Я делаю все, что в моих силах, — признается он. — Ты собираешься заставить дьявола спать на полу или как? — спрашивает он, кивая головой в сторону ванной, доказывая, что он лучше осведомлен о передвижениях своего брата, чем я.

У меня перехватывает дыхание, когда я нахожу Деймона, прячущегося в тени темной ванной, наблюдающего за нами, как подонок.

— Я не знаю, — говорю я достаточно громко, чтобы он услышал. — Я думаю, это зависит от того, может ли он вести себя хорошо или нет.

Алекс фыркает от смеха.

— Он не узнал бы хорошее поведение, даже если бы оно укусило его за задницу, малышка Си.

— Отвали, братан, — ворчит Деймон, входя в комнату, одетый в серые спортивные штаны и белую футболку.

— Неважно. С меня хватит.

Мы оба смотрим на Алекса, когда он устраивается поудобнее и закрывает глаза, как будто напряжения в комнате не существует.

— И что? — Спрашивает Деймон. — Я изгнан на пол, или там достаточно места для троих?

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, когда он сокращает пространство между нами и успешно вытесняет весь воздух из комнаты.

Аромат чистого, сексуального парня становится сильнее, и, несмотря на здравый смысл, мой желудок сжимается, а бедра трутся друг о друга.

Откидываясь назад, я приподнимаю одеяло в качестве приглашения.

На секунду я не думаю, что он согласится. Его глаза просто смотрят в пространство, когда на лбу появляется морщинка.

Но затем он делает шаг вперед и ложится передо мной.

Он оставляет между нами немного пространства и кладет голову на другой конец подушки.

Его глаза мечутся между моими, как будто он видит меня впервые, и он прикусывает нижнюю губу, глубоко задумавшись.

— Что такое? — шепчу я, не в силах остановиться.

Он отпускает губу и втягивает воздух, все, что он действительно хочет сказать, вертится у него на языке.

— Пожалуйста, Деймон. Это всего лишь я, — выдыхаю я, скользя рукой по пространству между нами и касаясь своими пальцами его пальцев.

Он прерывисто вздыхает, и его глаза стреляют через мое плечо на Алекса.

— Э, ты не спишь, братан?

Как будто по сигналу, Алекс издает более чем подлинный храп.

— Гребаный засранец спит как убитый. Почти уверен, что ему досталась моя доля этого дерьма, — печально бормочет Деймон.

— Здесь только я, ты и несколько волшебных огоньков, — мягко говорю я, мои глаза призывают его заговорить, открыться… черт, я не знаю, сделать что-нибудь.

— Я не сплю, Ангел, — признается он.

— Мы не обязаны. Мы можем просто… лежать здесь.

— Ты хочешь, чтобы я просто лежал с тобой в постели? — спрашивает он с ухмылкой, от которой у меня скручивает живот.

Я пожимаю плечом, на котором не лежу.

— Я этого не делаю, Калли. Я не говорю о чувствах и не раскрываюсь. Это просто слишком—

— Страшно? — заканчиваю я за него.

Он так долго молчит, что я не думаю, что он согласится, несмотря на то, что это правда.

— Тебе не кажется, что это пугает нас всех? — спрашиваю я.

Он не отвечает. Вместо этого он придвигается ближе, пока его нос не касается моего.

— Деймон, — шепчу я так тихо, что даже не уверена, что он бы это услышал.

— Тсс, Ангел, — выдыхает он мне в губы. — Я знаю, что я должен и чего не должен делать прямо сейчас, и мне просто, блядь, все равно.

Его поцелуй такой нежный, что тот комок эмоций, который я проглотила не так давно, поднимается снова.

Я ожидаю, что он просто отбросит осторожность на ветер и будет таким же грубым, как обычно. Но есть что-то совсем другое в том, как он целует меня, прикасается ко мне, и я совершенно таю от этого.

Его рука движется, обхватывая мое бедро и притягивая меня ближе, в то время как его язык скользит по моим губам, ища мой.

Я задыхаюсь, когда он притягивает меня так близко, что у меня нет выбора, кроме как почувствовать, как сильно мой поцелуй влияет на него.

— Это всегда была ты, Ангел, — шепчет он мне в рот, когда его рука сжимает мою задницу, прижимая нас как можно ближе.

Его поцелуй, его прикосновение только усиливают действие водки, которая течет по моим венам, поэтому, когда он просовывает руку под пояс моих шорт и в нижнее белье, я не останавливаю его.

Закинув ногу на его бедро, я бесстыдно трусь об него.

— Ты на самом деле совсем не ангел, не так ли? — стонет он, целуя меня в подбородок. — Ты настоящий дьявол.

Я ахаю, когда его член попадает точно в мой клитор.

— Люблю смотреть, как ты разбиваешься из-за меня.

— М-мы… мы не можем, — возражаю я, видя его намерения в темной глубине его глаз.

— Мы можем делать все, что захотим, Ангел. Приходи поиграть со мной на темной стороне.

Отпустив мою задницу, он поднимает мою ногу выше и оттягивает ткань моих шорт и трусиков в сторону, проводя пальцами по моей влажности.

— Черт, — выдыхаю я, прижимаясь лицом к подушке, чтобы заглушить свой голос.

— Мой грязный, грязный ангел, — рычит он, погружая два пальца в меня.

Я стону в подушку, когда он начинает двигать ими.

Рискуя взглянуть, я успеваю заметить его обнаженный член, прежде чем он перемещает меня так, как будто я вешу не больше перышка, и трется об меня головкой, дразня мой вход.

— О Боже, — всхлипываю я, прежде чем прикусить губу, желая, чтобы я могла проглотить эти слова обратно.

— Губы, Ангел. Я хочу еще больше всех твоих стонов и криков.

Не в силах отказать ему, я поднимаю подбородок и позволяю ему завладеть моим ртом, когда он толкает бедра вперед, давая мне все, что нужно моему телу.

Он входит в меня, медленно, нежно, и я чувствую каждое его движение прямо в своей душе.

Он дает мне именно то, что я от него требовала. Его мягкая