Участницы, не принадлежавшие к высшему сословию, надели яркие, наверняка свои лучшие платья, фрейлины и аристократки, вошедшие в свиту лишь на время отбора, выбрали элегантные наряды пастельных тонов. Такое цветовое разделение сразу бросалось в глаза и лично у меня вызывало грусть: подчеркнутое противопоставление себя другим — некрасивая попытка самоутвердиться. Девушкам повезло родиться в богатых, знатных семьях, сами они ничего не сделали, чтобы глядеть на других свысока. А те, кто сделал, обычно ведут себя скромнее.

Нет, разумеется, принцесса Фиона хотела показать себя выше сословных предубеждений и, когда организаторы предложили ей первый номер, возмущенно отказалась, заявив, что на отборе все равны. Но при этом обрадовалась, когда вытащила номер с цифрой семь. Примечательно, что сестре достался девятый. Мне и Мадлен не повезло: сорок второй и семьдесят восьмой — пока дождемся своей очереди, устанем и проклянем все на свете.

Когда надоело бродить, я отыскала свободное кресло и принялась наблюдать за специально установленным подиумом, сейчас темным. За ним начиналась часть зала, отведенная женихам. Разграничивала помещение магическая преграда, подозреваю, что непрозрачная лишь с нашей стороны. Предположение оказалось верным: спустя несколько мгновений мои вчерашние помощники принесли мне бокал вишневого сока и тарелку с аппетитными канапе и птифурами.

— Думаю, после украшения общежития вы не успели толком восстановиться, — чуть смущаясь, произнес Айк, старший давелиец. — Слышал, что маги предпочитают восполнять резерв с помощью сладкого.

— О мясе, о мясе нельзя забывать! Оно точно сил придаст, — горячо возразил Тайрон. — Приятного аппетита, леди.

Волнуясь, я действительно проголодалась и с удовольствием перекусила. Наполняли тарелку оборотни, исходя из собственных возможностей, и я осилила лишь одну четверть подношения. Остальное предложила съесть им, если пожелают.

— Леди, разделить с вами трапезу — честь для нас, — серьезно произнес Айк.

Я смутилась. С чего бы вдруг? Если я — обычная латорийка, дочь барона? Учусь в КУМе, но пиетета перед магами темные не испытывали. Непонятно все…

Еще заметила странность: те несколько вампиров, которые разгуливали среди участниц и нагло смущали их комплиментами на грани приличия, смотрели на меня по-другому. Как? Сложно облачить в слова впечатления, но точно не как на деликатес.

На другом конце зала мелькнули зеленые волосы. Мадлен?..

— Простите, я оставлю вас — вижу потерявшуюся среди участниц соседку.

И я фактически сбежала от странных, слишком дружелюбных оборотней.

На полпути меня перехватила сестра.

— А ты злопамятная, Элея! — сердито, но очень тихо произнесла она. — Не знаю, как этого добилась, но позже, когда закончится отбор, ты сильно пожалеешь. Я ведь не прощу, Элеяра! Расскажу все маме и отцу.

Криста угрожала, но при этом сладко улыбалась, бросая из-под темных ресниц томные взгляды на проходивших мимо давелийцев. Ни один не сбился с шага, не застыл, завороженный ее яркой внешностью, как раньше бывало с латорийскими аристократами. Может, потому, что милая, трепетная красавица шипела змеей, не подозревая, что темные ее слышат?

Я хотела промолчать, чтобы она позорилась и дальше, но… как бы себя Криста ни вела, что бы ни говорила, она все равно оставалась моей сестрой.

— Если ты забыла, напомню: большинство темных — оборотни с острым слухом или маги, его усиливающие заклинанием, — предупредила ее честно и попросила: — Давай уже прямо говори, без угроз, что тебе снова не так?

Криста переменилась в лице — предостережение стало для нее откровением.

— Ты у нас, как всегда, добренькая и благородная, да? Надеешься, что боги вознаградят за хорошее поведение?

— «Отвечает болью на боль, ложью на ложь только слабый человек», — процитировала я слова, выбитые на стене храма богини Матери.

Криста оценила сказанное — покраснела, рвано задышала, утратив контроль над самообладанием.

— Раз ты у нас такая правильная, — процедила она сквозь зубы, — зачем натравила на меня женихов?

— Я?.. Вам, случайно, вино не подавали? Ты бредишь, Криста.

— О нет, милая моя! За все время никто из давелийцев ко мне не подошел, не предложил сок или фрукты. Страхолюдинам говорили комплименты, а мне — нет! Да на меня даже никто не взглянул!

От гнева сестру лихорадило, обычно она лучше контролировала себя. Как бы не отозвалась эмоциональная встряска серьезными последствиями.

— Криста, успокойся — ты привлекаешь ненужное внимание.

— Пускай, все равно меня никто не выберет. — Тряхнув пшеничной гривой волос, поднятой гребнем высоко на макушке, она жестко заявила: — Я буду первой в истории отбора аристократкой, не прошедшей этот этап. Но не думай, что тебя это не коснется — мой позор падет на весь род Кимстаров.

Я хотела сообщить, что милостью отца больше не вхожу в него, разве что по документам, но сдержалась. Родственников мы не выбираем, их посылают боги как испытание, наказание и реже — благословение.

— Постараюсь узнать, что происходит, и помочь.

Криста не поблагодарила — молча ушла, все еще переполненная разочарованием и злостью.

Я же осталась наедине с проблемой: как вызвать Джареда из-за преграды, которая временно делит зал? Как я могла забыть! У меня же есть новые знакомые — Айк и Тайрон, которые охотно сходят за своим полковником.

Задумавшись, не сразу поняла, что накрыла ладонью медальон, спрятанный под платьем.

До оборотней я не дошла всего несколько шагов.

— Элея, что-то случилось? — Кромешник преградил мне путь.

Сегодня он тоже надел форму. Светлые волосы, зачесанные назад, открывали высокий чистый лоб. Красивый, видный мужчина и очень хороший.

Джаред уже воспринимался как близкий человек, которому доверяешь, поэтому я без экивоков рассказала о случившемся.

— Скажите, неужели она права? Ее игнорируют, желая выгнать с отбора?

— Лгунья, подставляющая родную кровь, никому не нужна.

В животе у меня похолодело. Не иначе, оборотни рассказали о вчерашнем инциденте, больше просто некому.

— Джаред, если вы наказываете ее из-за меня, пожалуйста, остановитесь.

— Это решение парней, не мое, — спокойно возразил кромешник.

— У Кристы отвратительный характер, но она через многое прошла, чтобы продолжать оставаться доброй.

Синева глаз блондина потемнела.

— Если человека обижали, это не дает ему морального права уподобляться обидчикам. Твоя сестра заражена превосходством и эгоизмом. А знаешь, как лечат эту болезнь? Унижением. Решение, что им не нужна особа, обижающая младшую сестру, женихи приняли единогласно.

Я сделала глубокий вдох и на выдохе обвинила: