К счастью, Дэнька всё грамотно объяснил и я даже всё поняла.

— Вы Карина Зайцева? — едва я вошла в белую стеклянную дверь одной из групп, путь до которой мне также Дэня разъяснил, заулыбалась полноватая доверчивого вида воспитательница.

— А что, похожа? — полюбопытствовала я, в подобном месте оказавшись впервые за долгие годы.

Вся обстановка здесь была детской. Маленькая мебель, шкафчики с наклейками, у входа в фойе группы выставка поделок. И запах выпечки, сладковато-мучной.

— Под описание «рыжая несносная зараза» подходите слабо, но чёрная кожаная куртка на вас есть, так что… — извиняющее улыбнулась она, обернулась и громко крикнула:- Вика!

Громкий топот детских ножек и из-за угла, откуда слышались многочисленные голоски, выбежало чудо расчудесатое. Золотые кудряшки малышки сегодня были убраны в аккуратный высокий хвостик. Голубые глаза всё также ярко блестят жизнерадостностью и недетской серьезностью, на губках легкая улыбочка. Одетая в белое платьице с юбкой до колена, эта милая девочка как никто другой походила на ангелочка. Я не смогла сдержать восторженной улыбки и улыбнулась лишь шире, увидев, что в руках она бережно держит зеленого одноглазого чудика, которого мы с ней в том магазине всё-таки успели купить.

— Кайина, — широко-широко и радостно улыбнулась она при виде меня и тут же сорвалась на стремительный забег.

Наклонившись, я ловко подхватила девочку на руки, неожиданно для себя прижимая к себе.

— Викулька! — воскликнула искренне радостно, — Привет! Как я скучала по тебе, ты даже не представляешь!

— Я тоже скучала, — всё ещё улыбаясь, призналась крошка, обнимая меня обеими ручками за шею.

Майкл остался где-то между нашими телами.

— Вот, видите, ребенка не обманешь, — назидательно произнесла воспитатель, глядя на нас с наивно-радостной улыбкой.

— Да, — вежливо улыбнулась я ей в ответ, ставя Вику на пол, — мы пойдём?

— Конечно-конечно, идите!

Ну, мы и пошли. Там, в небольшом коридорчике со шкафчиками, я честно пыталась помочь Вике переодеться, но она категорично отказалась, заявив, что уже большая девочка и может одеться сама. Но всё равно, каким бы самостоятельным ребенок не был, пришлось внимательно следить за тем, чтобы она ничего не забыла надеть.

— А-э-э-эм, — задумчиво протянула я, усадив Вику в детское кресло и решительно не понимая, по какому механизму должны застегиваться здесь ремни безопасности.

— Вот это сюда, — вежливо прояснила для меня малышка.

Кое-как справившись с креплением, для чего пришлось немало намучиться, я, наконец, плюхнулась на водительское сидение и пристегнулась сама.

— А ты водить умеешь? — обеспокоенно заинтересовалась Виктория Александровна.

Негромко рассмеявшись, честно ей ответила:

— Умею. Мне твой брат машину сам дал.

— А-а-а, — тоном знатока дела протянула она в ответ на это, заметно расслабившись, — тогда всё хорошо. Денис свою машину даже папе не даёт, это значит, что водишь лучше его?

Ого! Папе машину не дает, а мне всегда, когда надо. Это?.. Это потому, что он меня любит и со мной лучше не ругаться или действительно настолько сильно доверяет? Лестно, очень лестно.

— Не думаю, — опять улыбнулась я, заведя мотор и неторопливо выезжая со стоянки садика, куда как раз въезжала другая серебристая машина.

Разъехались мы без проблем, а через пару секунд уже ухали с Викой в направлении дома её родителей.

— А можно музыку? — вежливо попросила она.

Как я могла забыть про музыку?!

— Конечно, — тут же согласилась я, и не думая отказываться, — что ты хочешь?

— Всё равно, — с улыбкой в голосе ответила Викулька.

Ну, раз всё равно… ткнула, не глядя, в одну из кнопочек магнитолы. Та, недолго думая, приветливо пиликнула и включила нам что-то ритмичное, мною ранее не слышанное. Проиграла партия ударных, её сменила трель гитары, к которой под конец вступления опять присоединились ударные, и лишь затем в дело вступил солист, чей голос был удивительным образом похож на 7Б.

Эта история не вымысел мой,

В боях за свободу последней войной.

Я тот герой зацелованный Богом,

Что выжил один из полка.

Возможно, я была каким-то неправильным человеком, но слушая всё это, слёзы на глаза сами собой наворачивались. Тут же появилось желание узнать, что же там дальше. Небольшая пауза и я дождалась продолжения:

В белых халатах, в желтых палатах латали меня по кускам.

Медные спицы снились моим ногам.

В белых халатах, в желтых палатах латали меня по кускам.

Медные спицы снились моим ногам.

Но если эта часть песни ещё куда ни шла, то припев…

Моя душа под потолком.

С моим полком, с моим полком.

Моя душа под потолком.

С моим полком, с моим полком.

Так забавно у них получалось всем вместе допевать окончание слова «потолком». Как будто действительно целый полк поет. Интересно, это имеется ввиду погибший полк? А подпевают они потому, что душа героя, как он выразился, с ним, полком?

Это случилось в бою как-то раз,

Через мгновение обмяк мой каркас.

Ангел хранитель семь суток подряд

Целовал меня в лоб.

Вот, пожалуй, и она — самая грустная часть песни. Семь суток герой был на краю жизни и смерти, завис в пространстве, под потолком, между землей и небом, не в состоянии уйти или вернуться. Ровно неделю он был на грани, его пытались вернуть к жизни и одновременно пытались забрать. Думаю, он и сам хотел уйти. Что ему здесь делать? А там, с друзьями, с полком, он не будет одинок.

Грустная песня… И Дэня это Вике включает? Прислушавшись, я поняла, что Вика даже не подпевает, как обычно делает. Взгляд скользнул на отрегулированное под меня зеркало заднего вида. Золотоволосая малышка сидела и даже не улыбалась, задумчиво глядя прямо перед собой. Не удивлюсь, если она всё-всё понимает. Таких сообразительных детей я пока что больше не встречала.

А песня тем временем подошла к концу, оборвавшись на привычном «моя душа под потолком», только в этот раз голос был один. Значит, полк героя покинул и его, скорее всего, вернули к жизни…

Вздохнув, украдкой вытерла неожиданно навернувшиеся на глаза слёзы. К счастью, песня сменилась, и теперь салон наполнился более жизнерадостной и привычной для меня музыкой группы Пикник. И в этот раз Вика не осталась в стороне, начав вместе с солистом:

Пойдем со мной, я скажу почему

Мне не хотелось бы идти одному

Туда, где тонкие ветви до небес достают