Софи начала с самого простого и открыла дело соцработницы. Там мало что ее удивило, за исключением того, что, судя по записям ее соцработницы, она, похоже, нравилась женщине. В ее памяти эта женщина всегда казалась занятой и беспокойной, у нее было мало времени для нее, но ее записи показали, что она внимательно следила за Софи и находила ее милой и умной. Она думала, что у нее все получится в жизни, несмотря на перенесенные травмы.

Слабо улыбнувшись, Софи закрыла папку и перешла к медицинской карте. Она была намного толще, Софи быстро пролистала ее, лишь ненадолго останавливаясь здесь и там, если что-то привлекало ее внимание. И снова обошлось без сюрпризов. По большей части это был просто медицинский жаргон: «Ребенок был травмирован, став свидетелем смерти родителей», а затем еще медицинский жаргон о различных лекарствах и методах, которые они использовали, чтобы помочь ей пережить это.

Положив его поверх файла соцработницы, Софи посмотрела на два последних файла. Отчет полиции о смерти ее родителей или отчет пожарного следователя. С чего начать? Наконец, она выбрала файл с копией отчета пожарного следователя и открыла его. Слова тут же начали бросаться в глаза. Пожар высшего уровня. Причина: поджог. Схема. Ускоритель.

Софи быстрее пролистывала страницы и замерла, когда дошла до копий фотографий. На первой была сгоревшая оболочка комнаты, которая, как она предполагала, находилась в доме. Но она даже не могла сказать, какая это была комната. Это была просто почерневшая стена с одной стороны и обугленная стена размером два на четыре дюйма (4х10 см) с другой стороны, где гипсокартон, очевидно, сгорел. Кроме этого, повсюду были только черные обломки, пепел и остатки мебели, заполнявшие комнату.

Боясь того, что могут содержать другие фотографии, она не стала смотреть дальше, а закрыла файл и просто стояла там, пытаясь осознать пожар, который убил ее родителей и собаку Блю, и то, что она всегда считала случайностью, на самом деле было поджогом. Кто-то намеренно поджег их дом, в результате чего погибли ее родители. Убийство.

— Почему ей никогда этого не говорили? Как можно было скрывать это от нее? — Софи задавалась вопросом, знали ли Томлинсоны, но, сейчас, она понимала, что они, должно быть, знали. Наверняка в то время это было в новостях. Что касается того, почему ей так и не сказали, на этот вопрос она тоже знала ответ. Все они — Томлинсоны, полиция и ее врачи — несомненно, сочли, что лучше не говорить ей об этом, опасаясь, что у нее произойдет «срыв» и она снова окажется в больнице.

Ее взгляд скользнул к медицинской карте, глаза сузились, затем она схватила ее и открыла снова. На этот раз она прочитала внимательнее и нашла ответ. В то время было сочтено"нецелесообразным» сообщать ей, что пожар, в результате которого погибли ее родители, был поджогом. Возможно, когда она станет старше, более стабильной и сможет лучше справиться с этой информацией, ей можно будет рассказать, но на момент выписки из психиатрической больницы считалось более разумным скрыть эту информацию.

Губы Софи сжались, а затем она снова отложила медицинскую карту в сторону и потянулась за полицейским отчетом, но остановилась, когда внезапно опустилась рука, не давая ей открыть его.

Резко повернувшись, Софи нахмурилась, увидев, что рука принадлежит Тайбо. Теперь он стоял рядом с ней, выражение его лица было мрачным.

— «Там есть фотографии тел твоих родителей, Софи», — мягко предупредил он. — Не стоит тебе их видеть.

Софи тут же отпустила файл и отступила назад, как будто он мог ее укусить. Поскольку он был прав, у нее не было желания видеть обугленные тела своих родителей. Ей было достаточно тяжело жить с воспоминаниями о горящей матери. Она просто не могла. .

— Присядь, девочка.

Софи повернулась и увидела, как Коннор встает со стула, и жестом указывает на него. Внезапно поняв, что ее ноги трясутся, она слабо кивнула и подошла к нему, с облегчением увидев, что Аласдер последовал за ней и занял место рядом с ней, свое прежнее место, на котором всего несколько минут назад сидел Тайбо.

— «Хорошо.» — Коннор подошел к противоположной стороне острова и прислонился к столешнице, посмотрел на нее. — Тебе нужны объяснения.

— Хотелось бы, — сказала она хриплым голосом, от того, что в горле пересохло.

— Дайте ей что-нибудь выпить, — прорычал Лудан.

Инан спрыгнул со стойки и поспешил найти стакан.

— Девочка, — сказал Коннор, отвлекая ее внимание от Инана. — Я просто изложу факты.

Софи кивнула и стала ждать.

— «Пожар был преднамеренным. Твои родители были убиты».

Она уже знала это, поэтому просто ждала, пока он расскажет ей больше.

— Полицейский протокол ничего тебе не скажет. Они так и не выяснили, кто стоял за поджогом.

Услышав эту новость, Софи огорченно откинулась на сиденье, только тогда осознав, что какая-то часть ее надеялась, что виновник был пойман и что это тоже скрыли от нее.

— Мы знаем, что ты была ребенком, — сказал теперь Коннор. — Но помнишь ли ты кого-нибудь, с кем у твоей мамы или папы были проблемы? Возможно, ты слышала, как твоя мама или папа спорили с кем-то?

Софи сразу покачала головой. Ничего подобного она не помнила. Насколько она помнила, все любили ее родителей. Ее взгляд метнулся к Инану, когда он поставил перед ней стакан с газировкой, и она пробормотала: — «Спасибо».

Инан подмигнул ей и снова облокотился на стойку.

— Хорошо, — сказал Коннор, когда она потянулась за стаканом. — «Ты когда-нибудь слышала, чтобы родители говорили о том, что, у твоего отца проблемы на работе? Завистливый коллега или что-то в этом роде?»

Софи поставила стакан обратно и лениво повернула его, думая об этом, но через мгновение снова покачала головой.

Коннор пристально смотрел на нее, его взгляд был сосредоточен, но затем он вздохнул и расслабился. — «Можешь рассказать, кто умер следующим после твоих родителей?»

Софи удивленно моргнула, и Аласдер сказал: — «Эндрю».

— «Эндрю не умер», — сразу заметила она.

— Он в коме… — Он сделал паузу и поднял брови. — «Сколько?»

— Почти семнадцать лет, — тихо ответила она.

— «Это все равно, что умер», — решил Коннор и спросил — Кем он был? Он был важен для тебя?

Софи отказалась от споров о том, следует ли считать Эндрю умершим или нет, и призналась: — «Он был братом моей лучшей подруги. . и моей первой любовью».

Все мужчины, кроме Аласдера, кивнули, словно ожидая этих слов.

— «Как он умер?» — спросил Инан.

Софи быстро пересказала