не дошло. Но они больше тревожить вас не должны, — откликнулся Ящер. — Думаю, они выучили урок и на мою территорию носу не покажут. Мы с ними немного поговорили, и вроде как выяснили, что они оставят вас в покое. У моего имени какой-никакой, а вес имеется. Павел, я возьму, раз вы не пьёте? — спросил он, забирая чашку из под носа Койота.

— На здоровье, — хмыкнул тот, наблюдая, как Ящер уже вливает себе в рот остывший чай. — Кстати, я заметил, что у Гиен была общая физическая оболочка… Я думал у человека не может быть двух Эмонов.

Декан поставил опустевшую кружку на стол, вытирая рот откуда-то взявшимся белым платком:

— Когда-нибудь, да где-нибудь всё возможно. Помню одну историю… Было это, кажется, лет тридцать назад. Одна моя дальняя знакомая из слепых ждала близнецов, двух замечательных пузатых мальчиков. Но бедняжка не подозревала, что ещё пребывая в утробе один из мальчишек поглотит физические и духовные силы другого. Так бывает, некого в этом винить. Просто один пришёл в этот мир сильным, а другой — слабым. В итоге, хоть телесная оболочка слабого погибла, его Эмон и ядро выжили присосавшись к душе брата. Тот рос и креп, набирался любви родителей и энергии мира, а слабый так и оставался зародышем, паразитом. Настал день, сильный прозрел и понял — брат до сих пор с ним, присосался спине, как верблюжий горб, тащит силы, поддерживая своё жалкое существование, — рассказывая, Ящер стал размеренно расхаживать вдоль стола, его чешуйчатый хвост мерно раскачивался из стороны в сторону.

— Вместо того, чтобы окончательно избавиться от лишнего груза, — говорил декан, — сильный возжелал возродить умирающую душу и стал охотником. Забирая чужую энергию, он взрастил душу брата, сделав её сильнее даже себя самого. Но, как говорили в моей молодости: “Не буди лихо, пока оно тихо”. В конце концов бывший слабый поглотил душу брата и занял его физическое тело. Две души — слишком тяжкая ноша для этого мира. Одна из них обязательно сгинет… так или иначе. Поэтому-то я и обмолвился ранее, что мне жаль этих братьев…

— Чёрт с ними, — отмахнулся Павел, широко зевая в локоть — Как же бесят эти падальщики. Развелось как тараканов.

— Покажи-ка руку, Павел, — вдруг попросил Ящер, сощурив глаза. Поколебавшись, Койот протянул руку.

На секунду все замерли.

— Рана хуже, чем мне представлялось, — внимательно разглядывая предплечье, заключил Декан. — Если бы не Узы, затянулась бы через неделю… а так… Эх, небрежно же ты раскидываешься энергией. В вашем-то положении. Знаешь же, что надо беречься для ритуала разрыва Уз. А он совсем не так прост…

Павел скрестил руки на груди:

— А какой был выбор? Стать главными блюдами на столе этих ухмыляющихся тварей?! — рыкнул он. Через Узы в грудь толкнулся отголосок боли. Я обеспокоенно всмотрелась в Павла, в очередной раз с волнением подмечая его измождённый вид: углубившиеся тени под глазами, бледную кожу, испарину, выступившую на лбу и висках.

Плоская морда Ящера не передавала эмоций, голос остался ровным:

— Уверен, можно было что-нибудь придумать. Но вы, Павел, сейчас, да и раньше… действуете слишком в лоб, а это, зачастую, самый опасный путь.

— Хватит. Я вам не сынок, нравоучениями меня кормить. Все что нас связывает — сделка, — Павел приподнялся на месте, сжал зубы, точно хотел сказать что-то ещё, но сдерживался. Его Эмон как-то особенно потерянно оглядывался, поскуливая и пытаясь понюхать раненое плечо. Видно рука всё-таки болела…

В безотчётном порыве, я потянулась, взяв Павла за здоровую руку. Сжала ладонь, пытаясь передать своё волнение, благодарность и всё то кипящее море сомнений, что прожигали меня изнутри. Порой мне начинало казаться, что это море вовсе не внутри, а снаружи, кидает из стороны в стороны, душит, топит в пузырящихся чувствах.

Лицо Павла расслабилось, злость ушла. Он бухнулся обратно на скамью так, словно у него в один момент закончились последние силы:

— Не хочу спорить, Барон. Хватит на сегодня… Лучше расскажите, что там с ритуалом разрыва? Илона сказала, без духовного сосуда не обойтись… — пробормотал Павел, закрывая глаза и укладывая лоб на согнутую в локте раненую руку. Вторая всё ещё оставалась в моих ладонях.

— Да, верно… Ящер повернулся ко мне, обшаривая мою фигуру взглядом, заставляя ёжиться от столь пристального внимания. — Павел мне уже вкратце рассказал, что было на диагностике. Особенно меня удивила история про тень. Странно, но я её совсем не чувствую, — он расстроенно покачал головой. — Совсем ничего… А вы, Тина?

— Что, я?

— Чувствуете… Тень? Видите её? — с любопытством спросил он, как-то особенно пытливо вглядываясь в моё лицо. Я надеялась, что в нём говорил дух учёного.

— Нет… не вижу и не чувствую, — это была почти правда. Про Тень мне всегда было тяжко говорить.

— Жаль. Интересно было бы собрать больше информации о столь занимательном феномене. Я с подобным не встречался. Ну да ладно, никакая тень нам не помешает. Кстати! — Ящер присмотрелся к притихшему Павлу, мазнул раздвоенным языком по воздуху, пробуя его на вкус. — Всё, уснул наш боец… Ну, наконец-то.

Койот не реагировал, видно и правда его сморило.

— И давно пора! — добавил Ящер с негодованием. — Это он из-за вас, милая, так долго держался. Пытался казаться крепче, чем есть, — Ящер подмигнул мне, а я почувствовала, как снова заливаюсь краской. Ладонь Павла вдруг показалась мне невыносимо горячей. — Думал, его свалит ещё в подсобке. Когда Эмон теряет энергию, первая потребность — уснуть. Только во сне возможно замедлить течение духовной крови и перенаправить силы на лечение. Теперь дело на лад пойдёт…

Словно в подтверждение этих слов, голова Павла съехала на бок. Он и правда спал.

— Его рана… — прошептала я.

— Ничего, заживёт… Конечно, если успеем разорвать Узы к этой пятнице.

— К пятнице? К следующей?

— Нет, к этой…

— Но всего три дня осталось!

— Верно, — согласился Ящер. Он совсем не выглядел расстроенным.

— Три дня, — голос мой звучал, будто со стороны. Я не отрывала взгляда от сопящего Павла. Растрепанные волосы торчали во все стороны, губы нещадно потрескались. Странно. что я этого совсем не замечала, когда… — Мы не успеем…

— Успеете, успеете… Не переживайте так, милая, лучше глотните чаю. А я своих студентов не бросаю. Помогу чем смогу.

— Три дня… — повторила я, послушно делая глоток остывшего чая. Голова кружилась. Всё вдруг показалось бессмысмыссленным, бесполезным, словно последний поезд в страну надежд только что отчалил без меня. Как мы сможем успеть?

— Вы джампер, как мне сказали. Это в разы упрощает задачу. Ведь джампер единственный класс способный за короткий период установить связь с животным-проводником.