– Меня ждёт, чтобы не помешал.

– Ты себя в зеркало видел? Как этот хлюпик может тебе помешать? Ты же его одним пальцем перешибёшь.

– Вот я сейчас и…

– Стой! Ты так и не понял. Он должен дать сигнал, что всё в порядке.

– Откуда ты знаешь?

– Ежу понятно.

– Кому?

– Зверь такой, очень умный. Вон, гляди.

Из-за угла потянулась кавалькада всадников. Но раньше, чем я её разглядел, по улице пронёсся негромкий удивлённый гул. Зеваки обсуждали невиданное зрелище.

Первым ехал абсолютный двойник барона. Если бы я не знал, что Георгий сидит рядом, точно бы решил, что это он. Справа от него, свесив по-дамски ноги на одну сторону сидела фигура, накрытая чёрной вуалью. Разглядеть её лицо было невозможно. Следом за ними ехал десяток вооружённых всадников.

– Твои? – спросил я Данлопа.

Он лишь, стиснув зубы, помотал головой.

– Тогда вперёд.

Мы выскочили наперерез и в мгновение оказались окружены.

– Самозванец! – закричал двойник барона, указывая рукой на моего спутника. – Руби его!

Я еле успел увернуться от трёх ударов одновременно. Но основная атака пришлась по барону. Он вертелся как самолётный винт, каким-то чудом не только отбивая клинки противников, но и успевая ответить. Двое уже лежали. Кстати, одного я узнал, это был тот самый здоровяк, что примерял на свою челюсть горлышко кувшина на постоялом дворе. Только на этот раз он, как и все, был одет не в цвета графа, а в обычные коричневые кожаные латы.

Особо присматриваться к атакующим было некогда, я разогнался, стараясь не отстать от Георгия, попытался чувствовать гармонию и ритм боя. И внезапно увидел на шее у спокойно сидящего двойника Данлопа необычный амулет. Те, что я встречал раньше, светились зелёным, но этот будто вбирал в себя попадающий свет, настолько глубокой была его чернота. Тёмная полупрозрачная аура от него охватывала голову подсадного барона.

Разобраться до конца я не успевал. Пришлось сделать пару быстрых шагов назад, чтобы уйти от удара, но всё равно я поймал хороший тычок в печень. Если бы не костюм, лежал бы уже. А тут я упёрся в чей-то неожиданно мягкий живот и с удивлением огляделся.

Вокруг места боя стояла густая толпа. Зеваки то и дело задорно вскрикивали, некоторые даже хлопали в ладоши. Уверен, что даже ставки делали. Надо же, мы, оказывается, собрали немаленькую аудиторию. В конце улицы послышались зычные крики.

– Гок, гок!

То ли кто-то погонял коней, то ли пытался пробраться сквозь толпу. Я увернулся от очередного удара и высоко подпрыгнул, пытаясь увидеть, кто подъезжает. Попутно постарался сорвать с шеи двойника амулет. Передо мной появились сразу три меча. Два из них принадлежали самому двойнику. Я приземлился и попытался поднырнуть под лошадь. Срезать подпругу, он сам свалится. Но не получилось. Такое ощущение, что все пятеро оставшихся воинов встали на защиту своего подменного барона. Передо мной каждый раз возникал лес клинков.

Георгий дрался на равных с одним из атакующих. Данлоп явно выдохся и скорость взмахов значительно упала. Я и сам чувствовал, что долго в таком темпе не выдержу. Отбиваясь мечом, постарался создать что-то похожее на… нет, огненный кнут не нужен. В руке привычно появился джедайский хлыст. Если только не огненный…

Хлыст побелел. Я махнул в сторону лошади, но она не повела и ухом. Не иначе, под воздействием какого-то заклинания. А в меня врезался очередной клинок. Спасибо костюму ещё раз. Вернусь, Риду от души поцелую.

Я махал своим мечом как полкой, попутно пытаясь сформировать из мягкого энергетического кнута что-то более удобное. В какое-то мгновение почувствовал в руке длинный проволочный крючок, и тут же махнул в сторону всадника.

Да! С первого раза! Всё-таки привычка к кнуту дала свои плоды. Амулет отлетел далеко в сторону, и на коне сидел уже не барон. Обычный мужчина под сорок. Я, кажется, его тоже видел во время неудачного ужина.

По толпе пронёсся глубокий вздох, люди подались вперёд, забыв о четверых оставшихся защитниках всадника.

– Гок! Гок!

Этот крик действовал на зевак как ледокол на белую пустыню. Тут же вдоль улицы появился живой коридор и по нему чинно въехали на место боя десять латников. Одиннадцатый, одетый в кожаный нагрудник с королевским гербом, без малейшего страха двинулся прямо на место боя.

Я наконец-то опустил меч. Руки тряслись, болели бок, ноги, запястья просили оторвать их и выбросить, лёгкие разрывались, пытаясь за секунду прокачать всю вселенную. Рядом тяжело, как локомотив на холостом ходу, дышал Георгий Данлоп.

– От… Отку… Откуда они? – наконец осилил он вопрос.

– Я… вызвал, – одышка у меня была не меньше.

– Что здесь происходит? – раздался усиленный амулетом голос начальника королевской канцелярии. – Или вы не знаете, что оружные бои на территории города запрещены?

– Это самозванец! – прокричал единственный, сидящий на коне.

Амулета, искажающего внешность, на нём больше не было и по толпе прокатился гулкий смех.

– Кого вы назвали самозванцем, граф? – с ехидной улыбкой спросил начальник.

Граф дёрнулся, как от пощёчины, рефлекторно похлопал себя по груди, и вдруг, резко повернул коня, с гиканьем поднял его на дыбы и кинулся по улице, не обращая внимания на толпу.

– Взять его. И этих тоже.

На нас с бароном начальник канцелярии не обратил никакого внимания. Через минуту мы остались одни, рассосалась даже толпа зевак.

– Откуда он тут взялся? – недоуменно спросил Данлоп. – Обычно Оскара Мальденбургского не вытащить из кабинета.

– Наверное, кто-то вызвал, – пожал я плечами.

– Да кто? Известно же, он ни за что не вылезет из своей скорлупы.

– Ну, я…

Мы одновременно обратили внимание на укрытую чёрной вуалью фигуру, которая до сих пор неподвижно сидела на лошади чуть в стороне от схватки. За всё время она, кажется, так и не пошевелилась.

– Фели! – Георгий бросился к ней и махом стянул покрывало.

Девушка никак не реагировала. Она, кажется, даже не моргала. Данлоп аккуратно снял её с седла и Фелиция, как кукла, замерла рядом с ним. Барон долго смотрел любимой в глаза, пытался что-то шептать на ухо, но не добился реакции и уставился на меня по-детски обиженным взглядом.

Глава королевской канцелярии мэтр Оскар Мальденбургский был угрюм и недоволен. Он исподлобья смотрел на меня, явно формулируя в голове какую-то мысль. Наконец, он почесал кончик носа ободранным почти до конца длинным белым пером, сморщился, но не чихнул. Вместо этого он задрал подбородок в небо и попытался посмотреть на меня сверху вниз. При условии, что начальник канцелярии сидел, а я перед ним стоял, зрелище оказалось комичным.