— Да, верно.

— Преступник знал, в какую из четырех дверей войдет жертва — в ту, что ближе всего находилась к артистической Ане. Если он хотел застичь ее врасплох, то почему спрятался там? Логичнее было бы спрятаться за дверью или за помостом для хора. Чтобы подойти к своей жертве оттуда, где он решил укрыться, убийце пришлось бы спуститься по крутой лестнице (помнишь, той ночью мы едва не налетели друг на друга?) и обойти подмостки, на которых стоял рояль. К чему столько хлопот?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— С другой стороны, я уверен, что этот убийца…

— Или эта убийца, — уточнила Милагрос.

— Пусть так. Что убийце удалось вызвать Ане в Хоровой зал, потому что они были знакомы. Но в таком случае зачем было от нее прятаться?

— Не могу понять. И к какому выводу ты пришел?

На секунду Пердомо заколебался, стоит ли посвящать в свои догадки Милагрос. Но так как отступать было поздно, он поделился с ней тайными подозрениями:

— А что, если убийца прятался вовсе не от жертвы?

— Тогда от кого?

— От человека, заставшего его врасплох в тот момент, когда он душил Ане, — от Клаудио Агостини. Это он обнаружил тело, да так быстро, что убийца еще не успел покинуть зал!

— Ты говоришь ужасные вещи!

— Если Агостини невиновен — а это мы сможем утверждать лишь тогда, когда тебе удастся определить запах одеколона, — то объяснение может быть одним: преступник убил Ане, положил на рояль, кровью написал у нее на груди слово Иблис и бросился вверх по лестнице к одной из верхних дверей. В этот момент он услышал, что кто-то входит в зал, и единственное, что успел, — это пригнуться к полу и спрятаться между креслами.

— Если эта версия верна, Агостини в тот вечер тоже был на волосок от смерти. И это также объясняет высочайший уровень стресса, пережитого преступником, благодаря которому я смогла уловить его присутствие несколько дней спустя.

Но Пердомо уже ее не слушал. Через стекло, отделявшее полицейский контроль от выхода, он увидел Рафаэля Ороско, который лично пришел их встретить.

У парфюмера был «Ровер Р6 3500» с автоматической коробкой передач той же самой модели, на которой в 1982 году разбилась принцесса Монако Грейс. Ороско объяснил им, что очень суеверен и что он упорно искал эту машину — того же золотистого цвета — от Рима до Сантьяго, полагая, что по теории вероятности невозможно, чтобы та же модель потерпела аварию на том же участке шоссе, где погибла знаменитая актриса.

— Место, где она сорвалась со скалы, находится всего в двадцати километрах отсюда. Если хотите, я вам его покажу, — предложил Ороско таким тоном, словно хотел продемонстрировать гостям красивый вид.

Ясновидящая и полицейский объяснили парфюмеру, что ограничены во времени. Они приехали в Грас всего на сутки и хотят извлечь из своего пребывания максимальную пользу.

— Тогда пообедаем у меня дома, на вилле «Эвридика», а во второй половине дня отправимся в Международный музей парфюмерии, где я служил экскурсоводом. Мое феноменальное чувство обоняния просыпается после заката, и тогда мы постараемся определить этот загадочный аромат.

Судя по тому, как Алхимик управлял машиной, его гости пришли к заключению, что в глубине души он хочет повторить аварию, случившуюся с несчастной принцессой. Но так как он не закрывал рта, попросить его сбросить скорость было непросто.

— Тридцать пять лет я остаюсь номером один в мировой парфюмерии, вот почему меня прозвали Алхимиком. Никто с этим не спорит, и никто не может меня затмить. Поймите меня, среди парфюмеров есть очень способные люди, но они из другого поколения. Учение далось мне тяжело — без муки нет науки, — в юности я должен был запомнить более трех тысяч запахов, не зная наперед, преуспею ли когда-нибудь в этом деле.

Ороско стал уговаривать гостей остаться до понедельника, потому что хотел их познакомить с Джорджем Клуни, с которым разрабатывал новые духи.

Когда Пердомо и Милагрос окончательно решили, что аварии не миновать, Ороско резко затормозил и остановился у ворот великолепной виллы с садом, посреди которого величественно возвышалось пятнадцатиметровое оливковое дерево.

Гостей удивило отсутствие многочисленной прислуги на вилле столь внушительных размеров. К примеру, аперитивы подал сам Ороско, он мастерской рукой приготовил «джимлет» и «драй мартини», заказанные гостями, поднес к столу и поставил на подставки для стаканов. Сад, окружавший виллу, был, по словам хозяина, «садом для лентяев», где большую часть работы, включая защиту от вредителей и болезней, выполняют сами растения: внутренний дворик с кашпо и цветочными горшками, травяной газон с кустами и сезонными цветами — вот почти и все.

— Я люблю одиночество, — пояснил Ороско. — У меня почти нет слуг, нет собак, нет детей. Всего четверо старых друзей, а еще после последнего развода я зарекся жениться.

Ороско рассказал им во всех подробностях о своем последнем супружеском конфликте, хотя до этого дважды разводился. Его жена Лили обнаружила в Вильфранш, недалеко от Ниццы, дом своей мечты. Прежде он принадлежал бельгийскому королю, а впоследствии был превращен в госпиталь для инвалидов Первой мировой войны. За него просили триста миллионов евро.

Пердомо и Ордоньес, ошеломленные этой цифрой, переглянулись.

— Моя жена — дочь ливанского магната. Все свои деньги она получила по наследству. На следующий день после того, как она внесла задаток, я поехал вместе с ней взглянуть на дом и, вы мне не поверите, не смог туда зайти. Разумеется, из-за запаха, который показался мне невыносимым. Я точно знал, что мы никогда не проветрим дом настолько, чтобы запах совершенно выветрился. То было тошнотворное зловоние электрического ароматизатора воздуха, заполненного мандариновыми духами. Лили пришлось выбирать между домом стоимостью в триста миллионов евро и мужем с проблемами с эрекцией, и она, как и любая здравомыслящая женщина, выбрала дом.

После изысканного обеда на веранде, во время которого они отведали, среди прочих деликатесов, знаменитые пончики из цветов кабачка, Ороско захотел прогуляться с ними по окрестностям, чтобы показать местные достопримечательности, в том числе дом, в котором умерла певица Эдит Пиаф.

Хотя Пердомо отказался от «тура» по Ницце, он не мог не вспомнить, что любовник Эдит Пиаф погиб в той же самой катастрофе, что и Жинетт Невё, последняя, по словам Люпо, владелица скрипки дьявола.

Поездка в Грас, расположенный в тридцати километрах от Ниццы, была гораздо более спокойной, чем путь до дома Ороско. Парфюмер, вероятно впавший в спячку по причине пищеварительного процесса, вел машину на разумной скорости и доставил их прямо к дверям отеля, чтобы они могли зарегистрироваться и оставить багаж.

После этой короткой процедуры, занявшей не больше десяти минут, он отвез их в Международный музей парфюмерии, чтобы продемонстрировать Пердомо, как непросто даже такому специалисту, как Ороско, определить одеколон, которым пользовался убийца.