Было непонятно, почему водитель выбрал именно этот маршрут, но автомобиль свернул с проспекта за Домом книги и вскоре оказался на Конюшенной площади, неподалеку от наконец-то освобожденного от вечных лесов Спаса-на-Крови. Здесь водитель остановился и, извинившись перед пассажиром, побежал в ближайший ларек, за сигаретами. Из извинения Нертов понял, что ларьков в центре новые власти почти не оставили.

У храма сновали туристы, принимая деревянные позы перед объективами «мыльниц», шла бойкая торговля сувенирами, в общем, все как обычно в жаркий августовский день. Алексей с улыбкой вспомнил, как был удивлен в Ницце людям, разлегшимся на травке около Свято-Николаевского собора. Кто-то из них просто нежился под теплым солнышком, кто-то устроил небольшой пикничок, а одна самая нетерпеливая парочка самозабвенно целовалась под пальмами и уже начала заходить так далеко, что непривычные к французской экзотике экскурсанты старательно отворачивались, делая вид, что им крайне интересно смотреть в другую сторону, на глухую церковную ограду. («Что бы случилось с нашими благообразными старушками, начни кто заниматься прилюдно любовью на территории храма»?)…

Продолжая задумчиво любоваться городской жизнью, Алексей перевел взгляд на расположившееся неподалеку летнее кафе. Именно здесь состоялось первое покушение на Нину незадолго до того, как он пришел в «Транскросс».

— Если бы Даутов тогда не умничал, а сразу же рассказал обо всем — может все было сейчас иначе, — с горечью подумал Нертов, — а так я тыкался словно слепой котенок. И результат, как говорится, налицо…

Через открытое окно машины Алексей услышал какой-то непонятный шум и выкрики. Он оглянулся и заметил, что два крепеньких паренька наседают на его водителя, пытаясь попасть в него здоровенными кулачищами. Водила, достаточно ловко уклоняясь или парируя удары, пятился в сторону, уводя недоброжелателей подальше от машины.

Нертов быстро пробежал глазами по фигурам прохожих. Казалось, что поблизости сочувствующих паренькам не было, хотя еще двое довольно крепких ребят, стоящих у ларька, весело переговаривались, глядя на столь забавное происшествие.

— Что за черт? — Алексей, пересел за руль, благо ключи от машины остались в замке зажигания — Хорошо еще, если эти недоноски просто перебрали. А если это — очередной этап открывшейся охоты на людей из сыскного агентства Арчи?..

«Держись, приятель, прошептал про себя Нертов, поворачивая ключ зажигания. Я сейчас. Иду на вы»! — И, резко развернув машину почти на месте, помчался в сторону дерущихся, устрашающе включив звуковой сигнал. Парни опешили, что позволило бодигарду въехать между ними и водителем.

«Мужики, все путем, — пьяным голосом пробормотал Алексей паренькам, — щас въеду…», — и посильнее нажал на газ. Двигатель взревел на нейтральной скорости, парни непроизвольно попятились с одной стороны перепуганные шумом, а с другой — чисто инстинктивно отходя подальше от пьяного чудака, который и говорить-то членораздельно не в состоянии, не то, что управлять автомобилем.

«Щас точно въедет, братуха, только не во двор, а по нам. Он же, гад, лыка не вяжет, — зло бросил один из парней своему приятелю, — ты что, придурок, не видишь, куда прешь, по башке захотел получить»? — Это уже обращаясь к Алексею. Но тот, слегка покачивая головой, лишь пьяно и непонимающе улыбался.

Водила у Нертова был явно понятливей. Не задавая идиотских вопросов вроде «дай порулить», он воспользовавшись моментом, живо вскочил на переднее сидение и машина, на прощание еще раз взревев форсированным двигателем, понеслась мимо Михайловского сада, оставив позади растерявшихся пареньков с одинаковыми короткими прическами.

Убедившись, что сзади нет хвоста, Алексей спросил у водителя, что случилось. Тот рассказал, что ребята, мол, просто нагло подвалили к очереди и спросили у него «на бутылку». Когда же он отказал — один из парней пытался выхватить из его рук бумажник, заявив, что они, дескать, «тамбовцы», а потому рыпаться не следует. Водитель не высказал должного пиетета, услышав данное географическое название и ему пришлось ввязаться в потасовку, из которой его, к счастью, выручил вовремя сориентировавшийся Нертов.

У Алексея тоже было свое представление о географии, о всяких «тамбовцах» вообще и об их делах в частности. Мелкий «гоп-стоп» относится совсем к другой сфере деятельности, — считал Нертов, — хотя чуть ли не всякий начинающий правонарушитель, чуть не навалив от ужаса в штаны как трусливая собачонка, оскаливающая в панике зубы, визжит, что он «тамбовский», «казанский» и тому подобный, а, следовательно, очень страшный и опасный. Мол, выше нас только горы, а круче нас — только вареные яйца. Иногда эти номера проходят более-менее благополучно, отчего преступники наглеют, а по городу расползаются все более устрашающие слухи. Иногда — не проходят. Тогда новоявленного «тамбовца» самого находят где-нибудь с пробитой головой или не менее выразительными следами насилия. И это никакой ни «заказняк», а естественная саморегуляция среды.

На самом деле специалистам доподлинно известно, что хорошо исполненное заказное убийство это не изрешеченное пулями тело в луже крови, щедро засыпанное стреляными гильзами, с неизменным, хладнокровно оставленным на месте происшествия, автоматом Калашникова или пистолетом «ТТ». Скорее это неожиданная, но совершенно объяснимая безвременная кончина «заказанного» лица от сердечного приступа, пищевого отравления, в крайнем случае, для любителей экзотики, в автомобильной катастрофе. Правда, иногда у трупа проступают чуть заметные следы от наручников или удавки, но это, так сказать, мелочи, издержки производства.

Нертов вспомнил, как знакомые оперативники с нескрываемым сарказмом восприняли заявления очередного руководителя ГУВД об объявленной им в конце 1996 года и, по всей видимости, победоносно завершенной в следующем году, войне с «тамбовской» группировкой. (Впрочем, кто из больших начальников не грешен, раздавая повсюду щедрые обещания в первые, же дни после вступления в должность, а еще чаще — при выклянчивании уютного кресла?). Судя по заявлениям очередного специалиста в борьбе с преступностью, непосвященный человек может и вправду подумать, что в Петербурге до последнего времени существовала обнесенная забором «тамбовская» территория. На ней — кварталы «тамбовских» казарм, заселенных «тамбовской» братвой, на «тумбочке» — «тамбовский» браток — дневальный, в штабе — «тамбовский» генерал Умарин, «тамбовский» начальник штаба Лущенко и «тамбовский» зам. по оперативной работе Едовских. Их развалившиеся судебные процессы некогда привлекали широкое внимание, а тома уголовных дел, списанные в архив могли бы символизировать надгробие безвременно почившего в бозе правосудия. На стене, рядом с тумбочкой дневального висел бы рекламный плакат с надписью «Тамбовский волк — тебе, товарищ!» (причем, именно в такой орфографии), с изображением упомянутого зверя, держащего в зубах бакс, на фоне российского триколора. Все «тамбовцы» имели бы удостоверения установленного образца с номером и печатью. В довершение этой всеобъемлющей идиллической картины, после разгрома бандитов, выяснилось бы, что «Тамбовская Преступная Группировка» была зарегистрирована должным образом и аккуратно платила налоги в очень строгую государственную инспекцию.