- начинает некто и не решается договорить фразу до конца. – Я не знаю, но вообще…

- Заглохни.

- Жесть, я никогда…

- Заткнись!

- Валим отсюда.

- Но как же…

- Живо двигай!

Крысы мчат с тонущего корабля.

- Куда? – рявкает Захар. – Дружка своего заберите. И остальных тоже. Чтобы больше никто из вас под ногами не путался.

- Конечно.

- Мы… нас тут нет.

- Прости, Захар.

- Рот закрой, - обрывает Громов. – Достаточно гнили засветили. Мусор приберите и больше не суйтесь.

Оживленные сборы. Топот ног. Проходит пара минут – и я слышу знакомую поступь рядом. Мощное тело оседает на камни поблизости. Вздрагиваю и открываю глаза.

- Все, - криво усмехается Захар.

Я пытаюсь обнять его, но он поднимает руку, будто отгораживается от меня. Резко мотает головой.

- Потом, - выдыхает и как-то странно закашливается, зажимает рот ладонью. – Не сейчас. Не такого.

- Захар, пожалуйста, тебя нужно осмотреть, - отчаянно стараюсь удержать рыдания, боюсь впасть в истерику. – Позволь мне хотя бы…

- Крутые таблетки, - парень сглатывает и рефлекторно содрогается, оседает чуть в сторону. – Мой брат хорошо справился.

- Захар, - шепчу и тянусь к нему.

А он укладывается на бок, дышит тяжело и шумно, перехватывает мою ладонь и сдавливает в своей. Смотрит мимо, в сторону, а попадает прямо в сердце.

- Соня, - бросает хрипло. – Я еще отвезу тебя на океан.

Глава 23

Я запрокидываю голову назад и улыбаюсь, зажмуриваюсь, столкнувшись с ослепительными лучами солнца. Морской бриз играет в моих растрепавшихся волосах, окончательно спутывает пряди. Будоражащие крики чаек сливаются с расслабляющим шумом прибоя. Провожу ладонями по песку, сгребаю мелкие частицы в кулаках и выпускаю обратно на волю. Еще сильнее откидываюсь, опираюсь на согнутые в локтях руки, подставляю лицо яркому свету.

Отличный день. Идеальная погода. Трудно представить, что может быть лучше. Хотя нет предела совершенству. Лишь стоит подумать об этом, как раскаленное дыхание обжигает затылок.

- Я по тебе истосковался, малышка, - хриплый голос заставляет кожу моментально покрыться колючими мурашками.

Массивные ладони опускаются на мои плечи, обводят и сдавливают.

- Захар, - моя улыбка становится шире.

Я приподнимаюсь и выгибаюсь, обвиваю крепкую шею парня, смотрю на него снизу вверх. Идеально красивое, будто высеченное из камня лицо, закрывает солнечный свет. Я тону в зеленых глазах, словно погружаюсь на самое дно зыбкого омута.

- Моя девочка, - усмехается он и склоняется ниже, почти до моих губ дотрагивается, обдает неистовым жаром: – Соня.

- Я не верю, что все закончилось, - признаюсь честно.

Захар только усмехается. Тоже растягивается на песке. Я лежу на спине, а он располагается на животе. Мы продолжаем смотреть друг на друга. Моя голова покоится на рыхлой поверхности. Парень нависает надо мной точно коршун. Реальность смазывается. Мир вокруг перестает существовать.

Есть только я и Захар. Мягкий солнечный свет. Мерный шепот прибоя.

- Ничего не закончилось, - вкрадчиво замечает он.

- Да, - нервно посмеиваюсь. – Но я о плохом. Мы все выяснили, со всем разобрались и теперь можно двигаться дальше.

- Нет, - тихо бросает парень в ответ.

Захар продолжает улыбаться. Слабо, едва заметно, уголками губ. А мою грудь вдруг сводит болезненный спазм. Дикое напряжение разливается внутри, пронизывает тело за секунду. Глаза наполняются слезами, горло сдавливает точно в тисках.

Накрывает на пустом месте. Без повода. Без причины.

Все хорошо. Все самое худшее позади. Или нет?

Резко темнеет. Грозовые тучи за долю секунды застилают небо. Холодает. Мороз пробегает по коже. Меня колотит, и кажется, будто температура падает до нуля.

Захар припечатывается губами к моему взмокшему лбу. Не целует, просто касается. А дальше его голос звучит в моих мыслях. Четко. Отрывисто.

- Все будет хорошо, малышка. А если вдруг нет, то это просто еще не конец. Ты только верь мне. И верь в меня. Вывезу. Вытяну. Я за тебя любого в клочья порву. Никогда не отступлю. Не сдамся. Я всегда рядом. Охраняю твое дыхание.

Я открываю рот, но ничего не могу сказать. Панический ужас затапливает изнутри. Охватывает сознание в мгновение ока. Цепенею. Замерзаю. Застываю как будто парализованная. Проваливаюсь во тьму, ныряю под лед.

Я так хочу закричать. Позвать его. Безотчетно. На уровне глубинных рефлексов. Я теряюсь в мрачном лабиринте.

Пульс сходит с ума. Толчки крови врезают по вискам. Оглушают, сокрушают. Я сбрасываю оковы. Вздрагиваю всем телом, шумно втягиваю воздух.

Просыпаюсь.

Я в полутемной комнате. Нет здесь ни океана, ни солнечного побережья. Глухая тишина.

- Захар, - шепчу и подаюсь вперед.

Мышцы сводит судорога. Руки и ноги затекают от долгого пребывания в жестком неудобном кресле. Я сама не заметила, как отключилась и провалилась в сон, а теперь мускулы буквально свело мучительным спазмом. Инстинктивно пытаюсь потянуться, размяться. Но вообще, я почти не замечаю боль, мысли о другом.

Я впиваюсь взглядом в бледное лицо Захара. Даже в скупом освещении палаты я понимаю, что ничего не изменилось. Парень лежит на кушетке. Без малейшего движения. Его поза никак не поменялась. Я это моментально улавливаю. Сердце гулко ударяется о ребра, горечь разъедает кислотой, выжигает внутренности.

Плохо помню, что происходило после расправы над «Ангелами Ада». Хотя разве есть разница? Наплевать. Не важно. Главное, что тогда Захар отключился и до сих пор не пришел в себя. Парня доставили в лазарет, оказали необходимую медицинскую помощь, но его состояние все еще остается тяжелым. Он не очнулся.

Врачи воздерживаются от прогнозов. Транспортировка может усугубить и без того опасное состояние. Громов-старший позаботился о том, чтобы в кратчайшие сроки раздобыть высококлассное оборудование и собрать здесь лучших специалистов.

Только положительных перемен нет.