Они мучительно медленно брели вперед вдоль каменистого лавового мыса, стараясь не свалиться на скользкие, неровные, острые кораллы; ноги у них были исцарапаны и кровоточили.

Сразу за Молли шел Джимми, надежный, преданный Джимми, — он держался вплотную за ней с самого начала. Но остальные тащились в отдалении: Прентис и Том, несчастные, но упорные, и далеко позади Альф, который фактически тащил Толстого Тэда. Молли давно уже терзало искушение оторваться от них, но она не могла заставить себя бросить их. Даже несмотря на то, что за мальчишками присматривал матрос. На этом странном, жутковатом острове им следовало держаться вместе.

«Не стоило Питеру уходить одному…»

Молли посмотрела вперед и вправо. Она обшаривала взглядом буруны, пока наконец не отыскала Аммма. Его рыло в лунном свете казалось почти белым. Он непрерывно посвистывал: идем, идем, идем! Питер оказался прав: Аммм вел их вокруг мыса лишь потому, что не мог пройти по суше. Местом назначения определенно была большая лагуна, показавшаяся впереди. По предположению Молли, это означало, что Питер обогнал их и выбрался на берег. Молли от всего сердца надеялась, что ему хватит терпения дождаться ее, как они договаривались.

Наконец дорога стала лучше: лава сменилась камнями и песком. Молли внимательно оглядела широкий, изгибающийся полукругом пляж, но Питера нигде не было видно.

«Где же ты?» — подумала она.

Девочка оглянулась на остальных.

— Идемте! — позвала она, кажется, в сто первый раз. Потом, подгоняемая свистом Аммма, побежала по плотному песку, продолжая вглядываться в темноту в поисках Питера.

«Хоть бы ты не влез в неприятности!»

Питер никогда не целовал девчонку. Он вообще никогда никого не целовал. Во всяком случае, он такого не помнил. Правда, ему казалось — смутно, словно во сне, — будто его целовали, но это была какая-то взрослая леди. Когда это воспоминание посещало его — это случалось иногда, когда он засыпал, — Питер думал, что, может быть, этой леди была его мама. Он пытался разглядеть ее лицо, но воспоминание ускользало. Оно было словно тень, блекнущая и тающая при свете.

Но с девчонкой он не целовался никогда. Он читал про это, про всякие там поцелуи, и слышал, как старшие мальчишки в приюте Святого Норберта, хихикая, переговариваются об этом. Но сам Питер не понимал, с чего бы вдруг кому-то, будь он мальчишкой или девчонкой, захотелось бы заниматься таким неинтересным делом — прижиматься губами к чужим губам. Правда, в последнее время, после того как он повстречал Молли, эта идея казалась ему все менее отталкивающей и все более привлекательной. Но тем не менее он никогда этим не занимался.

Поэтому Питер был уверен, что спит в странном, нереальном времени, невесомый, парит в воде среди кружения света и незнакомых звуков. Он наверняка спал, ведь он лежал на руках у девушки. Очень красивой девушки, с белокурыми волосами и зелеными глазами — «у Молли зеленые глаза», — и эта красивая девушка прижимала его к себе, и касалась губами его губ, и — что самое странное — ее дыхание стало дыханием Питера.

Очень, очень странно. Наверняка это сон. Но это был приятный сон, и Питер решил, что лучше всего будет погрузиться в этот сон и наслаждаться им.

Сланк оглянулся на Малыша Дика, думая, что тот стенает под тяжестью сундука. Но здоровяк вместо этого улыбался до ушей и размашисто шагал, делая по шесть — восемь футов за каждый шаг, словно…

— Эй, ты там как? — поинтересовался Сланк.

— Превосходно! — отозвался Малыш Дик, сделал еще шаг и проплыл пятнадцать футов, прежде чем приземлиться.

Так, понятно. Сланк, трусивший рядом, схватил Малыша Дика за рубаху, чтобы тот не улетел. Стоило ему коснуться здоровяка, как Сланк сразу ощутил тепло и легкую щекотку.

— Со мной правда все в порядке! — сказал Малыш Дик. — Просто замечательно!

— То-то я и вижу!

— Мне прямо петь хочется!

— А ну не смей! — прошипел Сланк.

Малыш Дик принялся напевать себе под нос. На лице его сияла улыбка. Сланк подумал, не забрать ли у него сундук и не понести ли самому, но побоялся, что тогда сам подпадет под чары сундука и потеряет способность рассуждать здраво. Потому он ограничился тем, что стал исполнять роль балласта при Малыше Дике — удерживать его внизу, словно воздушный шар. Так они длинными скачками плыли вдоль берега, пока, к облегчению Сланка, не добрались до баркаса.

— Поставь сундук, — велел Сланк.

Малыш Дик — его ноги уже висели в футе над землей — посмотрел на него взглядом обиженного ребенка.

— Но почему? — спросил он. — Зачем мне его ставить?

— А ну, поставь немедленно! — рявкнул Сланк.

Великан неохотно повиновался и осторожно опустил сундук на песок. И с сожалением уставился на него.

— А что теперь? — спросил он.

— Теперь, — сказал Сланк, шлепая по мелкой воде, — мы найдем камень. Ага, вот этот подойдет.

Крякнув, он поднял камень и побрел к берегу.

— А что вы собираетесь делать? — спросил Малыш Дик.

— Открыть сундук, — ответил Сланк.

— Вот здорово! — обрадовался Малыш Дик.

— Я его открываю не затем, чтобы поразвлечь тебя, — огрызнулся Сланк. — Мне нужно открыть его, чтобы заставить баркас летать, — тогда мы сможем вернуться на корабль, а эти чертовки не сумеют нас опрокинуть. Не смей прикасаться к тому, что там лежит, — понял?

— Понял, — с сожалением вздохнул Малыш Дик.

Сланк не стал возиться с внушительным висячим замком. Вместо этого он сосредоточил усилия на двух старых железных петлях. Он ударил камнем по первой. Та треснула, а со второго удара отлетела совсем. Сланк принялся за вторую петлю. Ее он почти снес первым же ударом, и сквозь увеличившуюся щель под крышкой вырвалось облачко золотистой пыли и опустилось на песок у ног Сланка.

«Еще один удар — и готово…»

Сланк уже занес камень — и услышал удивленный вопль Малыша Дика. Сланк стремительно повернулся и успел заметить дубинку, опускающуюся ему на голову. Сланк увернулся, кувыркнулся и снова вскочил на ноги.

«Пираты!»

Двое пиратов набросились на Малыша Дика сзади, но двоих было слишком мало, чтобы совладать с ним. Здоровяк качнулся — и пираты кубарем полетели на песок.

Сланк выхватил кинжал, его лезвие сверкнуло в лунном свете. Но прежде чем Сланк успел воспользоваться им, кто-то приставил сзади к его шее острие палаша, и Сланк почувствовал, как по шее потекла струйка крови.

— Бросай оружие, или умрешь, — приказал Черный Ус.

Сланк выпустил кинжал.

— А теперь вели своему другу прекратить сопротивление, — скомандовал Черный Ус, кивком указав на Малыша Дика, который одолел еще троих пиратов.