Кристофер нахмурился.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не такой»?

– Согласись, ты ведь не привык раскрывать свои карты, не так ли? Есть нечто такое, чем ты не хочешь со мной делиться, и в свое время, с другими бойфрендами, это было бы для меня поводом порвать отношения. В конце концов, я офицер полиции. Моя работа – подозревать всех и вся, даже самых близких людей. Но с тобой… всё не так. Даже если ты что-то недоговариваешь, это не важно. – Эми умолкла, и Кристофер с надеждой подумал, что она права. Его секрет – он и впрямь не важен. – Вряд ли это нечто изменило бы мое мнение о тебе. Это трудно объяснить, но вместо того, чтобы вселять в меня сомнения, это имеет прямо противоположный эффект, заставляя верить тебе еще больше. Я понимаю, у тебя есть свои секреты, но они не мешают мне.

Внезапно Кристофером овладел искус слой за слоем снять с себя защитный панцирь, который он создавал все эти годы, и рассказать ей, кто он такой и чем занимается. Пусть она знает, что, хотя в прошлом люди любили его, до сегодняшнего дня он не умел принимать их любовь. Что до того, как она появилась в его жизни, он просто делал то, что положено делать такому, как он, но теперь темная сторона его «я», которая была его неотъемлемой частью, постепенно слабела и тускнела. И что впервые в жизни ему хотелось быть с другим человеком кристально честным, даже ранимым.

Кристофер закрыл глаза и открыл рот, чтобы признаться во всем. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Он тотчас напомнил себе, что если сейчас пожертвует своей миссией, то до конца своих дней никогда себя не простит. Некая часть его «я» будет всегда недовольна тем, что Эми встала между ним и его заветной целью. Постепенно это раздражение из зернышка вырастет в высокое дерево, которое в конечном итоге закроет собой исходящий от нее свет. Ему же было страшно представить, что он сделает с ней, если это раздражение возьмет над ним верх.

– Мне хочется того же, что и тебе, – сказал Кристофер и не покривил душой.

Сказав это, он поспешил уставиться в стол, не смея посмотреть ей в глаза; вдруг она видит его насквозь и тотчас поймет, что перед ней тот, у кого нет души?

Джейд оставалось два дня до следующего этапа ее австралийских приключений, когда она поймала себя на том, что больше не стремится уехать от семьи Кевина.

Поцелуй Марка изменил все. Поначалу верность и элементарное чувство приличия вынуждали их держаться на расстоянии. Но, уступив тогда в бассейне своим эмоциям, теперь они пытались наверстать упущенное, проводя вместе все мгновения, когда им казалось, что их никто не видит. Они вместе ездили в город пополнять припасы, и всю дорогу ее ладонь лежала на его руке, сжимавшей рычаг коробки передач. Они соприкасались локтями за обеденным столом, она помогала ему перед дойкой загнать коров в стойло. Каждая минута, проведенная с ним рядом, заставляла сердце Джейд биться так быстро, что порой ей казалось: оно вот-вот выскочит из груди.

Марк стал для нее чем-то вроде наркотика, слезать с которого она отказывалась. И чем больше ей хотелось его, тем сильнее разгорался ее аппетит.

Собирая чемодан и готовясь к предстоящему путешествию по Австралии, Джейд поймала себя на том, что потребность быть с ним грозит раздавить ее. При одной только мысли, что ближайшие пять недель она его не увидит, Джейд начинала задыхаться. Так, может, махнуть рукой на путешествие и остаться на ферме?

Затем, в последнюю ночь, Джейд решила, что поцелуев, вздохов и редких обжиманий им недостаточно. Сняв с пальца серебряное обручальное кольцо, она положила его на прикроватную тумбочку и, бесшумно выскользнув из гостевого домика и закрыв за собой дверь, зашлепала босыми ногами в спальню Марка в основном доме. Взявшись липкой от пота рукой за ручку двери, произнесла короткую молитву, чтобы он не оттолкнул ее. Впрочем, дверь уже была полуоткрытой. Распахнув ее настежь, Джейд застала Марка лежащим на кровати, но бодрствующим, словно он ожидал ее прихода.

Увидев ее, Марк тотчас откинул простыню, предлагая ей лечь рядом.

* * *

– Поехали вместе со мной завтра, – прошептала Джейд, когда они наконец насытились друг другом. По ее телу разливалась приятная усталость, а вот отдышаться не получалось.

– Ты же знаешь, что я не могу. Все не так просто.

– И ты мне будешь это объяснять? Ведь это я вышла замуж за твоего брата.

– А я тот, кто трахнул его жену.

– Что ты сказал? – спросила Джейд и резко отодвинулась от него. – То есть я для тебя обыкновенная шлюха?

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

– Но ведь именно так ты и сказал. Послушать тебя, я готова прыгнуть в постель к первому встречному…

– Знаю, знаю, я сказал, не подумав. – Марк взял ее за руку.

– Мы ведь с тобой знаем, что есть нечто такое, что сильнее нас.

Марк кивнул.

– Тогда поедем со мной. Не обязательно завтра. Можно через неделю и даже через две. Скажи родителям, что тебе нужно проветриться. Нам нужно побыть вместе, чтобы решить, что нам делать дальше. Дай нам шанс.

– Я нужен здесь.

– А мне нужен ты.

– Я не могу так поступить с моими родными и с памятью Кевина. Как я скажу людям, которые всего две недели назад приходили на его похороны, что люблю собственную невестку?

Услышав из его уст слово «люблю», Джейд покраснела. Все ее тело будто горело в огне.

– Но если я чувствую то же самое, что в этом дурного? – спросила она.

Марк пристыженно покачал головой и откинулся навзничь, глядя в потолок, словно ждал, что некая небесная сила подскажет ему, как поступить. Внезапно Джейд ощутила свою наготу, и ей тотчас стало неловко. Отвергнутая и обиженная, она надела футболку и трусы и открыла дверь, чтобы вернуться к себе. Бросила через плечо:

– Я заслуживаю большего, Марк. И если ты в ближайшее время это не поймешь, то, боюсь, дальше будет уже поздно.

Джейд резко повернулась к двери – и в этот момент, к своему ужасу, увидела, что на них из коридора смотрит его мать. На лице Сьюзан одновременно читались ярость и разочарование.

У Ника пропал аппетит. Всякий раз, когда он пытался хотя бы чем-то наполнить пустой, урчащий желудок, тот, казалось, был готов исторгнуть съеденное назад. Пришлось сесть на диету из сигарет, жевательной резинки и газировки.

Его первой реакцией на то, что он станет отцом, было бежать, закрыв глаза. Он поселится в той же гостинице в центре Бирмингема, в которой жил, когда они с Салли только-только расстались. В отличие от квартиры Алекса, где повсюду разбросаны его вещи, эта безликая комната позволит ему непредвзято поразмыслить о ситуации.

Последовали долгие часы одиночества, в течение которых Ник стоял у окна девятого этажа, глядя на раскинувшийся под ним город. Он даже обнаружил, что, если убрать из оконной рамы четыре шурупа, можно вывести из строя предохранитель, не позволяющий открыть окно полностью. Первые два уже лежали у него на ладони, когда ему в голову пришла одна идея. Ник тотчас же отогнал ее, хотя и продолжил при помощи чайной ложки вывинчивать остальные два. Это решит сразу все его проблемы, рассудил он.