Поначалу с обеих сторон имела место недооценка противника. Русские решили, что это войско какого-то местного князька и сломя голову ринулись в атаку. Казанцы же решили, что это небольшой отряд, по какой-то причине отбившийся от войска. Действительно, откуда они могли знать, что у Московитов такой разброд в войсках, и все там подались, кто в лес, кто по дрова.

Ну, никак пятьсот человек передового отряда казанцев не могли справиться с почти четырёхтысячным отрядом воеводы Львова. Да и вооружены они и бронированы были хуже русских. Потому, их буквально смяли, но именно это же и позволило уцелевшим оторваться и направиться к основному войску. Русские же решив, что враг пытается сбежать, стали его преследовать. Очень скоро они осознали свою ошибку, завидев вдалеке цель отступающих.

Естественно, они развернулись и попытались уйти, но казанцы были совсем не заинтересованы в том, чтобы об их передвижении узнали, и начали погоню. Теперь уже лучшее бронирование сыграло злую шутку. Русские всадники были тяжелее, да и кони уже подуставшие от предыдущей погони. Львова с отрядом догнали и окружили.

Хотя с русской стороны это выглядело не совсем так. Львов, видя, что уйти не удастся, решил принять бой, лишь отослав нескольких гонцов, с предупреждениями. Собственно, в этом у него и была вся задумка. Выйти из стычки живым, он хоть и надеялся, но особо не рассчитывал.

В этой схватке обе стороны не праздновали труса, но перевес был на стороне казанцев и они одержали закономерную победу. В плен, воеводу, захватили уже раненым. Сафа-Гирей жутко разозлился от потерь, в этой, казалось бы, незначительной сшибке. Безграмотность командиров спасла лишь храбрость рядовых бойцов. Но потеря почти четырёх с половиной тысяч в этой незначительной стычке злила непомерно, и он, в отместку, распорядился казнить Львова.

Дальше гнать уже не имело смысла. Даже не являясь провидцем, можно было догадаться, что русские отправили гонцов. Казанцы стали вставать лагерем, но ближе к вечеру прискакал гонец, из самой Казани, с вестью, что близ столицы замечены русские. Ох, как ругался в тот момент Сафа-Гирей. И за что Аллах так его наказал, что поселил рядом с ними русских. Нет, конечно, грабить их хорошо, и невольники из них хорошие и приносящие неплохие барыши. Однако воевать же с ними, с этими детьми шайтана, просто мука какая-то.

Казань защищать было некому и нужно срочно возвращаться обратно. Эти русские наверняка разделились на два войска и одним пошли на Мокшан, а второе ждало, пока царь соберет войска и пойдет на него войною. Пока его не будет, легко и захватить город, тем более он подозревал, что в городе полно предателей. Всё это не прибавляло спокойствия Сафа-Гирей. Наутро казанцы спешно собрались и поспешили к столице.

* * *

Зачистка степи шла вполне удачно. Казачки были довольны. Ох, не зря они в этот поход пошли. Сколько уже добра захватили и коней добрых и полоняников. Последние, особо казакам были не нужны, но всё равно, чего за них можно будет, по дороге домой, выменять. Войско стало понемногу тяжелеть. В этот столь удачный момент прискакали посыльные от Львова, что севернее идёт казанское войско.

— Нет, ну кой ляд они приперлись?! Всю малину обломали! — Первое, что решили лихие людишки Придонья.

Казачки стали собираться вновь в некое подобие войска, да и не забыли послать гонцов к князю Серебряному. Порешили так, идти на басурман всем вместе, но допреж дождаться князя.

Он же, со своим отрядом, грабежом особо не увлекался, собирали всё, что поценнее, лошадей естественно, пленников, если только было к чему его привязать, чтобы не задерживал войско. Остальное добро старались сжечь или испортить как ещё. Убивали только тех, кто сопротивлялся. Остальных отпускали. Что поделать, если с гуманизмом ещё не знакомы были не только на Руси, но и в Европе, и естественно, пока такой ерундой не увлекалась. Уж лучше бы они их убивали! Оставшихся ждала либо суровая смерть, либо участь невольников, если повезёт. В степи царили довольно жёсткие нравы. Так что отпущенные, сильно завидовали тем, кто попал в полон. У них шансы выжить были гораздо выше. Поэтому, дурные вести с севера, хоть и были встречены без энтузиазма, но отряд собрался довольно быстро и выступил на помощь.

Как не спешил Князь, как не материл потяжелевшее казачье войско, к месту боя Львова и казанцев, пришли они только ближе полудню следующего дня. Картина их встретила безрадостная. Разведчики, высланные вперёд, уже смогли оценить примерную численность противника и направление их отхода. Войск под командованием князя было немногим более двадцати пяти тысяч. Этого было явно недостаточно, чтобы нападать на более многочисленное вражеское войско, но и просто так их отпускать не хотелось. Выяснилась и судьба воеводы. Всё это было отписано в той самой грамотке и отослано в Мокшан.

Наших погибших воинов разграбили тщательно, а тела побросали. Пришлось задержаться, чтобы похоронить павших. Хоть степь и была весенней, но промерзшей знатно. Не помогали и проталины. Могилы давались с трудом, но и это было сделано. Не хорошо бросать своих, пусть и погибших. Никуда поганые не убегут и за всё ответят. Преследование продолжили только ближе к вечеру. Несмотря на образовавшуюся фору, князю удалось нагнать войско Сафа-Гирей, вернее его растянувшийся хвост, на полпути к Казани.

* * *

Сафа-Гирей, мягко говоря, удивила, начавшая распространяться паника среди войск и известие, что на них напало всё русское войско с тыла. Немалых трудов стоило восстановить дисциплину и построение. Русские почему-то не нападали.

— Что за шайтан!

Но ведь были же раненые и почти двух тысяч не досчитались! Так и простояли до вечера.

Утром вновь продолжили движение, но опять произошло нападение. На этот раз это не вызвало паники, и стало понятно, что на них нападают казаки.

— О, эти выродки гиены!

Их даже русские недолюбливают, а уж как они не нравятся их соседям и не передать! Царь всея казанцев подумал и решил, что они специально этих шайтанов посылают, чтобы заманить на русскую засаду, и продолжил движение к Казани.

Правда, приходилось соблюдать осторожность, что не замедлило сказаться на скорости передвижения. Нехорошие предчувствия терзали Сафа-Гирей. На следующий день показались стены Казани.

* * *

Александр Воротынский со своим войском двинулся к Вятке по большой дуге. Из Владимира он пошёл в Суздаль, а уже оттуда в Юрьевец. Дальше пошла далеко не наезженный путь, но всё же имевший место быть, дорога на Хлынов. Поначалу хотел на максимальной скорости добраться до Вятки, но по здравому размышлению решил, сильно раньше основной армии входить в Казанское ханство не стоит. Потому, колонна двигалась неспешно, останавливаясь близ городов, попадавшихся на пути.

Всё равно оставалось много до назначенного дня встречи возле Казани. Даже если не очень спешить, всё равно приходили раньше. В итоге, встали лагерем возле Хлынова. Проблема была в том, что войска ушли именно от этой же тягомотины. Народ требовал начала боевых действий и уже заняться, наконец, тем что и должны. В конце концов, ведь обещали дать пограбить, а это одна из любимых национальных забав, особливо ежели с разрешения. Великий Князь дозволение дал, а он в Москве, первый после бога.