к родным холмам, а вместо этого поехала вдоль побережья к Дому писателей. Ветер ломал сучья, и вся узкая дорога, ведущая к дому, была усыпана мелкими ветками. В какой-то момент Вере пришлось съехать на обочину, потому что проехать не получалось. В главном доме свет не горел, но в коттедже Миранды светилось два окна – на первом и втором этаже. Шторы не задернуты, но в окнах никого не заметно. В часовне тоже горел свет. Теперь Алексу Бартону приходилось управляться с этими огромными владениями в одиночку. Вера подумала, что раз он не сошел с ума от такой жизни до этого, то сейчас – самое время.

Стоило ей выйти из машины, как внезапный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Даже с такого расстояния рев волн казался оглушительным. Чувство единения с бушующей стихией странным образом бодрило. Вера направилась к коттеджу и постучала. Ответа не последовало. Она толкнула дверь. Кухня выглядела так же, как и в прошлый раз: кресло-качалка у английской печки, небольшой столик, покрытый клеенкой. Не хватало только толстой рыжей кошки и развешанного белья. При Алексе здесь стало поопрятнее, чем при Миранде. Но на сушилке для посуды почему-то стояла грязная тарелка, приборы и сковородка. Алекса нигде не было. Вера открыла дверь на лестницу и позвала его по имени. Может, из-за рева ветра он не услышал, как подъехала машина?

Никто не ответил, поэтому Вера стала подниматься по лестнице. Комната Алекса напоминала гостиничный номер – лишенный индивидуальности и идеально чистый. Постель была заправлена. Компьютер в режиме ожидания. На заставке – миска, вокруг которой летали деревянные ложки. Вера щелкнула мышкой, и перед ней появилась страница «Фейсбука». Фотография Алекса в белоснежном поварском костюме. Множество сообщений с соболезнованиями от друзей. Вера подумала, что, скорее всего, не сможет определить, настоящие ли это друзья или просто знакомые из интернета. Так называемые виртуальные друзья. Она никогда раньше не заходила в «Фейсбук». Только однажды на работе застукала Холли за этим занятием. На странице Алекса была запись, опубликованная два дня назад: «Злая ведьма умерла». Он так сильно не любил мать? Или, может, это своеобразный способ пережить утрату? Парень притворяется, что ему все равно? Вера не знала.

Ветер за окном так и не стих. Дома Алекса не было, но Вера заметила его машину у коттеджа. В такую погоду он бы не смог далеко уйти. Еще подъезжая, она видела свет в часовне, поэтому направилась туда. Ей пришло в голову, что из-за страшных событий в доме Алекс мог удариться в религию. Инспектору всегда казалось, что вера делает жизнь проще. В юности она даже пыталась встать на путь истинный назло Гектору, который презирал подобное, но так и не нашла в себе силы уверовать. Пожалуй, рациональность была той единственной чертой, которая роднила ее с отцом.

Она потянула за ручку, и тяжелая дверь часовни отворилась. Вера вспомнила, как Алекс привел ее сюда на следующее утро после смерти Тони Фердинанда: здесь они опрашивали свидетелей. С высокого потолка часовни на длинной цепи свисал светильник. Из-за проникшего в помещение ветра тот закачался из стороны в сторону. По скамьям из темного дерева заплясали тени. Вера напомнила себе, что не верит в сверхъестественное. Алекса не было и тут. Она выкрикнула его имя, и голос эхом разнесся по часовне.

В конце нефа на каменном полу перед престолом что-то лежало. Не Алекс. Это было слишком маленьким, чтобы сойти за взрослого мужчину. И, кроме того, оно поблескивало, отражая колеблющийся свет. Вера решила подойти ближе. Каждый ее шаг по каменным плитам гулко разносился по часовне.

Она опустилась на колени, чтобы рассмотреть предмет поближе, и вдруг почувствовала приступ тошноты. «Как новоиспеченный полицейский, который впервые видит труп, – подумала она. – Вера, соберись. Это место преступления, нельзя, чтобы тебя вырвало прямо тут. Хочешь со стыда сгореть?» Перед ней лежала рыжая кошка Миранды. Чтобы прогнать тошноту, инспектор попыталась вспомнить ее имя. Офелия… Какое глупое. Зачем называть животное в честь полоумной девицы из пьесы? Кошка лежала на спине, толстая и нелепая. Из живота торчал кухонный нож. Он был воткнут неглубоко, и лезвие блестело на свету. Крови немного, но внутренности вываливались наружу.

Вставая, Вера заметила на столе, накрытом белой тканью, еще один труп, поменьше. Малиновка. Крови не было. Вера вспомнила, как Алекс насыпал орешки и семечки в птичьи кормушки у окна гостиной в главном доме. Он привлекал птиц, чтобы их убивать? Или зарезал кошку, чтобы отомстить за убийство птицы? Как бы то ни было, такое мог сделать только сумасшедший.

Внезапно хлопнула дверь. Вера вскочила на ноги.

– Что вы здесь делаете? – послышался чей-то голос. В дверях стоял Алекс Бартон. Его вид был безумным – волосы взлохмачены, куртки нет. Только толстый свитер, мешковатые джинсы и кеды. Он перегородил собой выход из часовни.

– Давай вернемся в дом? – предложила Вера. – Я бы выпила чаю.

Она рассудила, что сможет оттуда позвонить. Вызвать врачей. Возможно, Алексу просто нужно провести пару деньков в психушке, чтобы прийти в себя. Если только не окажется, что он убийца. Сейчас, наедине с ним, думать об этом совсем не хотелось.

– Вы что, не видели кошку? – спросил он и чуть ли не побежал к ней навстречу по проходу. – Не видели, что случилось?

– Это ты сделал? – Вера старалась говорить без осуждения в голосе. Все равно ей никогда особо не нравились кошки.

– Нет же! – Алекс чуть ли не выплюнул эти слова, будто боясь, что она ему не поверит. – Конечно, это не я! Здесь кто-то был. И я его слышал.

Вера молчала, и он продолжил:

– Посмотрите на птицу. Разве я мог такое наделать? Вы же знаете, как я их люблю. И пусть я ненавидел эту кошку, она напоминала мне о маме. Она была мне нужна. Я бы ее никому не отдал, даже хорошим людям.

Алекс так перенервничал, что чуть не плакал. Пара дней в больнице ему не повредит, и Вера решила обязательно попросить какого-нибудь жалостливого доктора из Уонсбека за ним приглядеть. Но сначала надо самой поговорить с Алексом.

– Пойдем отсюда, – проговорила она. – Я со всем разберусь. Сейчас надо отвести тебя домой.

Когда они вернулись в коттедж, он, как маленький, свернулся калачиком в кресле-качалке. В нем было не узнать уверенного молодого человека, который заведует кухней в огромном доме. Вера нашла в холодильнике молоко, нагрела на плите и сделала им по кружке горячего шоколада.

– Говорят, чай успокаивает нервы, но мне лучше всего поднимает настроение горячий шоколад. – Вера