У Домино был вид человека, попавшего в ловушку. Увидев приближающегося Себастьяна, он удивленно выдохнул:

— Вы-ы?

— Да, это я. Но вы не волнуйтесь. Моя рука зажила, и я не стремлюсь вам отомстить. Оружия у меня нет, и я не остановлю вас, если предпочтете уйти, выслушав нас. — Он посмотрел на Каслфорда. — Правда, за него я не могу ручаться.

— Если вы попросите его нацелить пистолет куда-нибудь еще, я выслушаю, что вы хотите мне сказать, — промолвил Домино.

— Все в порядке, Каслфорд, — крикнул Себастьян. — Спасибо за помощь. — Он оглянулся на Хоксуэлла. — И тебе спасибо, Хоксуэлл.

Приподняв шляпу, Хоксуэлл поклонился Одрианне, развернулся и пошел прочь. Герцог Каслфорд опустил руку с пистолетом и тоже затерялся в толпе.

— Вы все тщательно продумали, — заметил Домино, обращаясь к Себастьяну.

— После того как вы исчезли из книжного магазина, увидев меня, я подумал, что должен что-то предпринять, чтобы вы не сделали этого еще раз, — ответил Саммерхейз.

— Вы представитель власти? — поинтересовался Домино. — В каком ведомстве служите — военном или таможенном?

— Я представляю правительство, но вы лично меня не интересуете. Только то, что вы можете мне сообщить.

— Полагаю, риск слишком велик, — промолвил голландец. — Я бы не хотел, чтобы то, что мне известно, привело меня в тюрьму.

Стало быть, это могло случиться. Значит, его информация очень важна. Одрианна в отчаянии посмотрела на мужа. Вот она стоит лицом к лицу с человеком, который может вернуть ее отцу доброе имя, но тот хочет уйти!

— Риска никакого нет, — поспешно проговорила она. — Я очень благодарна вам за то, что вы увидели мое объявление и поняли, что оно адресовано вам. Уже очень давно я надеялась на встречу с вами.

— У меня не было никакого шанса на это, пока я не прочел ваше объявление. Меня направили.

Себастьяну его последние слова показались куда более интересными, чем того хотелось Одрианне.

— Каким это образом вас направили? — полюбопытствовал он.

На лице Домино промелькнула мальчишеская улыбка, и он слегка покраснел.

— Я был в… — Посмотрев на Одрианну, он залился краской еще сильнее. — В общем, в месте для… развлечений. Там кто-то спросил, не Домино ли я. Представьте только себе, как я удивился! Мне сказали, чтобы я почитал объявления в газете, среди которых может быть одно, интересующее меня. Ну а теперь, пожалуй, я пойду.

Домино поклонился Одрианне, собираясь уйти. Ей безумно захотелось крикнуть Каслфорду, чтобы тот снова остановил его с помощью своего пистолета.

— Сто фунтов стерлингов! — проговорил Себастьян. — Говорите, что хотите сказать, и деньги ваши.

Домино застыл, не успев до конца выпрямиться. А потом он поднял на Себастьяна глаза — щедрое предложение явно произвело на него впечатление. Домино выпрямил спину. И обвел глазами площадь.

— Мы можем поговорить там, где я скажу? — спросил он.

— Где скажете, — быстро согласилась Одрианна. Сделав им знак следовать за ним, Домино пошел вперед. Они направились следом за Домино по площади, а затем свернули на юг, в сторону от Ковент-Гардена.

Домино привел их к одному маленькому речному доку, где на причале стояли частные суда. Он забрался на какой-то парусник. Себастьян и Одрианна последовали за ним.

— Это ваше судно? — спросила Одрианна.

Домино никак не отреагировал на ее слова. Сняв плащ, он расстелил его на стоявших на палубе ящиках, чтобы она могла сесть. Себастьян удобно пристроился на каком-то бочонке.

— Сотня фунтов, вы сказали? Независимо от того, что я вам расскажу?

Себастьян кивнул.

— Вы искали человека, которому можно продать информацию, — проговорил он. — Я готов ее купить.

Домино тоже сел на ящик.

— Но я разыскивал отца этой леди не только для того чтобы продать информацию, — сказал он. — Я также намеревался продать ему свое молчание. Но теперь за сотню фунтов я предлагаю вам то же самое.

Себастьян ничуть не удивился, когда Домино заговорил о шантаже. Зато у Одрианны был такой вид, как будто она получила пощечину.

Он понял, что она вот-вот возразит Домино, поэтому бросил на жену предупреждающий взгляд, говорящий о том, чтобы она молчала.

— А почему вы считаете, что ваше молчание может быть ценным для Келмслеев? — спросил он. — Насколько я понял, вы не собираетесь открывать нам свое имя, но можем ли мы называть вас как-то иначе, чем Домино? Иначе у меня создается впечатление, что я участвую в каком-то фарсе.

— Можете называть меня Францем, — ответил Домино. — Это имя ничуть не хуже остальных.

— Жаль, что вы с самого начала не назвались так, — сказала Одрианна. — Почему вы назвали себя Домино?

— Пожалуй, объясню, почему я хотел этой встречи, мадам. Есть такая детская игра, когда участники выкладывают кости домино башенкой, одна на одну, а потом… — Он постучал по воздуху пальцем. Невидимые кости начинают осыпаться вниз, и первой летит та, что на самом верху. — Я надеялся, что другие люди, которые имеют к этому отношение, помогут вашему отцу найти деньги для меня, если они поймут, что в им тоже грозят неприятности. — Он указал на Себастьяна. — Когда в «Двух мечах» я увидел в вашей руке пистолет, то решил, что вы выбрали другой способ заставить меня молчать.

Он снял свою широкополую шляпу. Его рыжие волосы заблестели на солнце.

— В общем, теперь я для вас просто Франц. Это куда менее важно, чем то, кто я и какая у меня профессия. К тому, чем я занимаюсь, обычно не слишком хорошо относятся представители правительства и таможни. Однако те, кто имеет со мной дело, замечают, что их кошельки становятся тяжелее.

— Итак, вы — контрабандист? — заключил Себастьян.

— Можете называть это как угодно, — кивнул Домино. — Когда я занимаюсь своим делом, мне выгодно, чтобы судно в обе стороны ходило с грузом. Везем в одну сторону вино, назад — шерсть. Я горжусь тем, что так эффективно использую все суда, находящиеся в моем распоряжении.

— Должно быть, во время войны вы голодали.

— Во время войн мы всегда голодаем. Но Наполеон буквально препроводил нас в Золотой век. Не думаю, что хоть когда-нибудь в жизни мне еще доведется увидеть такое же. Особенно большой доход нам давала численность французской армии. Французам нужно было столько всего, в таких количествах, а их торговцы не могли раздобыть ничего в тех странах, которые были на их стороне. Одежду. Еду. Металл.

— Порох… — добавил Себастьян. Франц кивнул.

— Представьте только себе мой восторг, когда я узнал, что могу возить из Франции в Англию предметы роскоши, а из Англии перевозить порох для продажи во Франции. В обоих случаях я сначала завозил товары домой, чтобы источник их получения не был уж столь очевиден. Порох… Порох мой брат продавал какому-то французу, у которого были друзья в армии. — Он довольно вздохнул. — Этот порох был для них на вес золота…