– Там сидит дозорный, – сказал я, разглядев в корзине наблюдателя с биноклем. – А «Табора ветров» не видно.

После этого я надолго замолчал, и в конце концов Заяц принялся дергать меня за рукав:

– Ну, что? Что там еще?

– Это странно, но от замка идет железная дорога.

– Железка?!

– Ага. Там уступ, который изгибается и уходит в расселину на той стороне долины. Видишь ее? Настоящая железная дорога в этих местах… Не такие уж они и глухие, а?

– Ну, дай же мне посмотреть!

Я протянул трубу, и Заяц жадно приник к ней. Вышедший из рубки Хольф быстро пересек палубу, схватил трос, скрутил петлю и набросил на дерево, оказавшееся почти вплотную к правому борту, между баркасом и каменистым берегом. Нос «Моего дела» смял высокие заросли, ветви пружинисто качались и стучали по бортам. Берег, у воды пологий, дальше становился крутым. Я не очень понимал, что делать после того, как мы покинем баркас, и тот уплывет. Вся ситуация складывалась какая-то непонятная: мы преследуем наших врагов, они знают про это, причем их больше и они сильнее… Впору им начинать преследовать нас.

Палуба подрагивала, двигатель рокотал – Хольф не рискнул глушить машину. Тем временем «Двузубец» достиг пещеры, в глубине которой я разглядел подъемный кран. Значит, она вроде грузового дока? Если так, то пещера с замком должны быть соединены туннелями.

– Дай мне еще посмотреть, – я забрал у Зайца трубу. Резкость была сбита, пришлось настраивать ее.

Скрипнули доски, и вставший рядом с нами капитан сказал:

– Никогда бы не поверил, что в этих местах есть такое.

– Знаете что, – произнес я, не отрываясь от трубы, – вам нужно уплывать прямо сейчас. На всех парах. Мы переберемся на берег и спрячемся, а вы уходите назад в ущелье.

– И где вы собираетесь прятаться на этом берегу? Я уже говорил, что не хочу оставлять вас здесь. И не оставлю.

Я покосился на него.

– Хольф, я буду решать свои дела, а вы решите свое – вернитесь к семье. Вас ждет прекрасная жена и куча детишек. Меня не ждет никто.

– Но этот мальчик, пусть хотя бы он… – капитан попытался взять Зайца за плечо, однако тот вывернулся, отскочил и крикнул:

– Я с графом!

– С графом? – переспросил Хольф и вопросительно поглядел на меня.

Пожав плечами, я снова приник к трубе.

– Так он меня называет, хотя я не граф… Что он там делает?

– О чем вы?

Я подкрутил фокус. «Двузубец», вплыв в пещеру, целиком скрылся в темноте, но под сводом зажегся прожектор, и яркий свет озарил крышу юта, будто сцену.

Единственным актером был мистер Чосер. Он прикреплял к своей трости небольшую трубу, смахивающую на прибор в моих руках, только поуже и покороче. Положив трость на плечо, человек-лоза направил конец в нашу сторону, приник к трубке и прицелился.

– Назад! – заорал я, отскакивая от борта. – Прячьтесь!

Заяц, имевший богатый опыт беспризорника, мгновенно упал на четвереньки и бросился к рубке. Но капитан Хольф был гораздо старше и гораздо медлительнее.

– В чем дело? – удивленно спросил он, не двигаясь с места.

Дымная полоска выстрелила из зева пещеры. Гулкий хлопок отразился от склонов, раздалось быстро нарастающее гудение. Я упал.

Хольфа вбило в палубу, будто молотом.

Мистер Чосер в момент выстрела находился гораздо выше нас, и выпущенный им снаряд прилетел к баркасу наискось. Он ударил капитана в грудь, пробил насквозь и врезался в палубу. На миг перед моими глазами мелькнуло сломанное тело, красно-черное облако дыма и крови, бьющее из груди Хольфа.

Баркас сильно качнулся и просел, по-старчески кряхтя и скрипя. В трюме заклокотало – звук донесся сквозь дыру в палубе. Вскочив, я прыгнул к рубке. Заяц стоял на коленях, вцепившись в волосы, смотрел на меня глазами-блюдцами.

От пещеры к нам неслись, дымя трубами, два катера с узкими корпусами. На них стояли вооруженные люди.

«Мое дело» начало тонуть. Вода громко шумела в трюме. Вдруг там оглушительно зашипело, сквозь щели между досками повалил пар. Старый баркас содрогнулся, будто получил удар кулаком под дых, корма стала быстро опускаться, палуба накренилась. Не сговариваясь, мы бросились к задравшемуся носу.

– Они его убили! – заорал мальчик. – Убили Хольфа! Сволочи! Он добрый, а они его убили!

– Прыгаем! – велел я.

В этот миг двигатель взорвался, толкнув нас в спины волной жара. Корму подбросило, нос резко ушел вниз, и мы перелетели через ограждение. Я едва не захлебнулся, но уперся ногами в согнутые заросли, оттолкнулся и всплыл. Вокруг клокотали волны.

– Заяц! – крикнул я, но мальчишка исчез из виду.

Подплывшие катера замедляли ход. На носу одного стоял Джуса с кривой саблей в руках. Свой европейский костюм он сменил на то, что подходило ему гораздо больше: кожаные шаровары, заправленные в остроносые сапоги, цветастую рубаху и черные перчатки с раструбами. На его подручных были брюки с лампасами и куртки из парусины, выкрашенной в тускло-стальной цвет. У всех на ремнях висели пистолеты.

Баркас перестал тонуть. Вода почти достигла палубы, однако дальше он не опускался. Возможно, где-то в корпусе образовался воздушный пузырь – я не видел другого объяснения такой плавучести. Где Заяц? Я нырнул с открытыми глазами, путаясь в ветках и оказавшейся под водой листве. Поднятая со дна муть кружилась вместе с мелкими обломками, я почти ничего не видел и, едва не застряв в изломанных ветвях, вынырнул обратно. Катера уже остановились. Вода хлюпала и пенилась, мелкие волны плескали в лицо. Оказавшись посреди леса тонких стволов, я едва видел происходящее.

Пара «стальных курток» перебрались на палубу баркаса, еще двое по приказу Джусы разделись и прыгнули в воду. Некоторое время они плавали совсем рядом, трижды я опускался с головой и не высовывался, пока хватало воздуха в груди. В это время один человек, выбравшись на берег с ножом в зубах, заглядывал за валуны.

– Никого тут! – прокричал он наконец.

– Говорю же – утонули! – ответили с палубы баркаса. – Вон в трюме мертвяк… Эк его разворотило, вроде бомба в кишках взорвалась.

– На лоханке было трое, – ответил Джуса, постукивая клинком по колену.

– А вы видели, как рвануло, господин Джуса? Никто выжить не мог.

– Все равно оставлять ее тут нельзя. Граф приказал отбуксировать к пещере.

– В пещеру? Затонет по дороге.

– Затонет – перерубим тросы. Тут мелководье, а на середине глубоко, пусть идет на дно. Выполнять!

– Эй, а я несессер нашел. В рубке вот болтается, чуть не унесло…

– Сюда его, – приказал Джуса. – Разворачивайтесь, крепите концы.

Он говорил на английском, отвечали ему по-английски и по-французски. Сидя по ноздри в воде, я видел, как развернули катера, как тросы привязали к баркасу. Он тяжело закачался, вода перехлестывала через борт, волны прокатывались по палубе, и все равно старый башмак не тонул, каким-то чудом удерживаясь на поверхности, цеплялся за жизнь… Я видел все это – но больше я не видел мальчика, которого звали Зайцем, и, конечно, я не видел капитана Хольфа, чье искалеченное тело осталось в затопленном трюме. Ему не суждено было вернуться в рыбацкий поселок, к жене, к детям, к своему делу. И виноват в этом был я.