Думалось с трудом, мешало странное головокружение… При его-то образе жизни и роде занятий – как не быть? У всякого воина есть враги.

– Не просто враги, – уточнил эльф. – Кто-то из ваших родных, близких или хорошо знакомых задался целью вас погубить. И, к слову, заплатил немалые деньги. Наговор ОК'Кана – колдовство дорогостоящее.

– Чей наговор? – переспросил Хельги машинально.

– Боги Великие! – простонал мэтр Перегрин. – Ингрем, я буду вам чрезвычайно благодарен, если вы впредь не станете компрометировать наше учебное заведение идиотскими вопросами. Может ли существо, имеющее высшее образование и ученую степень, не знать о наговоре ОК'Кана?

– Забыл, – прошептал Хельги виновато. – Забыл на нервной почве.

– Вы не забыли, – уточнил профессор сухо. – Вы никогда не знали. Наговор ОК'Кана, чтобы не утомлять вас лишними подробностями, – он убивает. Достаточно быстро, незаметно и гарантированно. Жертва слабеет и умирает вроде бы по естественным причинам… Вы себя хорошо чувствовали в последнее время?

– Н… не очень. Спать хотелось.

– Вот видите!

– Это в самом деле опасно? – счел нужным обеспокоиться Хельги, наконец-то осознав, что таинственное колдовство имеет к нему самое прямое отношение. Незнакомый эльф покачал головой.

– Учитывая, что вы демон… не думаю. Возможно, неделю-другую будете ощущать недомогание. Потом наши астральные поля стабилизируются за счет внешних источников…

– А если бы я не был демоном? – полюбопытствовал Хельги.

– Боюсь, тогда вы бы уже умерли.

– Потрясающе! – растерянно моргала Энка. – Получается, тебя задумал погубить кто-то из нас?

– Глупость какая! С чего ты вообразила? – От удивления и возмущения Меридит уронила котелок в костер, рыбный суп зашипел на углях.

– А кто еще у него родной и близкий?

– Не говори ерунды. У него полно родни, и кровной и подменной. Одних матерей вдвое больше, чем требует естество. Если он не поддерживает с ними отношений, это не значит, что их нет.

– И не забывайте, нам всем отлично известно, что Хельги демон. Поэтому никто из нас не стал бы прибегать против него к наговору ОК’Кана: против демона любое колдовство бессмысленно, – добавил Аолен.

– Лично я понятия не имела, что против демонов колдовство бессмысленно. Мог и еще кто-то не знать, – заявила Ильза подозрительно.

– Наговоры и проклятия накладывают профессиональные колдуны, специализирующиеся в этой области, – разъяснил Аолен. – Чтобы выполнить работу удачно, им нужно знать о жертве как можно больше. И естественно, ни один не возьмется за дело, узнав, что в жертву намечен демон-убийца. Так что злоумышленник, посягнувший на Хельги, о его демонической природе не знал.

– А может, специально не сказал? – впала в подозрительность Ильза. Она отложила еду и буравила окружающих нехорошим взглядом.

– Наговор ОК'Кана – сложная, дорогостоящая процедура. Колдун черпает представление о жертве не со слов заказчика, а через зрительные образы, мысли и чувства. Утаить от него сведения невозможно… Именно поэтому, кстати, никто посторонний навести наговор ОК'Кана не способен, должна быть кровная или духовная связь заказчика и жертвы… Хельги, кто из родных тебя особенно сильно ненавидит? Не Улаф ли, ведь мы потопили его драккар?

– Мой драккар!!! Когда бы он успел-то? – возразил демон.

На него воззрились непонимающе.

Сразу по прибытии в Дрейд рыжего фьординга развязали и отпустили на все четыре стороны. С тех пор минуло три недели, за это время можно успеть очень многое, в том числе найти хорошего колдуна.

– Не было у него времени на колдуна, – упорствовал Хельги. – Он и дня в Дрейде не пробыл.

– Откуда ты знаешь?!

– Так ведь он за нами следом идет.

– ???!!!

– А вы разве не заметили? – невинно удивился демон.

– Объясни, многосемейный ты наш! Почему за нами шляются табуны твоих братьев? Что за безобразие? – потребовал Орвуд сурово.

Хельги неопределенно хмыкнул, дескать, спроси что полегче. Меридит встрепенулась:

– Кстати, о братьях! Гуго тебя тоже не любит. Тем более, он связан с мангорритами.

– А что! Этот выродок на многое способен! – В голосе Хельги звучала едва ли не гордость. – Вот я сейчас попробую выяснить.

– Каким образом?

– Через Астрал, – ответил он кратко. И нырнул в Астрал.

Как ни прискорбно, но ныряние в Астрал до сих пор оставалось единственным демоническим действием, коим он смог овладеть. Зато уж и преуспел в нем настолько, что больше не приходилось закрывать глаза и сосредотачиваться. Просто подумал, захотел, раз – и там! В бесконечном пространстве, пронизанном несметным количеством цветных нитей, струй и потоков. Висишь, как паук в паутине (и, честно говоря, боишься шевельнуться – дабы не вышло жертв и разрушений). А захочешь, и зрение становится как бы двойным. Астральное изображение накладывается, проецируется на материальные объекты. И это особенно интересно, потому что огромные предметы могут выглядеть в Астрале совсем маленькими, а какая-нибудь мелкая вещица, вроде Бандароховой черепахи, оказывается размером с целый дом и при этом непостижимым образом остается заключенной внутри какой-нибудь сферы величиной с куриное яйцо. В общем, есть от чего спятить.

Но сейчас Хельги не собирался сопоставлять действительности. Он занялся пристальным самосозерцанием и самоанализом и погрузился в этот процесс очень надолго. Согласитесь, не так-то просто разобраться в самом себе, когда имеешь такие габариты, что собственные конечности теряются далеко за горизонтом, до них приходится скользить разумом…

Потрудиться пришлось изрядно, но в итоге могучий демон нашел, что искал. Черная нить, тонкая, но длинная, прямая, как струна, пронзала его тело под правой ключицей. Выдернулась легко и безболезненно, сразу ослабла, провисла лопнувшей веревкой. Демон двинулся по ней, попутно сматывая в клубок. Вообще-то он успел уяснить для себя, что астральные нити не стоит сматывать в клубки. Но почему-то очень захотелось. Представился плотный черный клубочек, им будет так удобно треснуть Гуго по башке…

Но на другом конце нити оказался вовсе не Гуго, а совершенно незнакомый дядька…

Балдур Эрринорский – так он себя именовал.

Окружающие же звали его иначе – Балдур Жаборот за очень эффектную, но малопривлекательную особенность во внешности. Разумеется, делали они это за глаза: не много найдется смельчаков, готовых обзывать так черного колдуна прямо в лицо. Эдак можно и самому жабой остаться. Поговаривали, кстати, будто в юности рот у колдуна был совершенно нормальным. Но потом Балдур якобы не поладил с другим колдуном, за что и поплатился красотой.